— Да я так, к слову, — слегка смутился Крюк. — Разрешите закурить? — Шаря глазами по столу в поисках пачки сигарет (не знал, что Алелин не курит), попросил он.
— Свежо преданье, да верится с трудом, — продолжал делать вид Алелин, что сомневается. — Кури, — достал из ящика стола пачку сигарет, — я сам не курю — дерьмо все это, — но на всякий случай пачку-другую под рукой держу. Для таких как ты, жаждущих…
— Спасибо, — поблагодарил Крюк, подойдя к Алелину и забирая у него пачку. — Я возьму пару? Не возражаете?
— Бери, кури. Не обедняю…
— Мне бы огоньку, — заискивающим голоском продолжил Крюк, чуть освоившись в кабинете начальника отдела. — Сами понимаете, у меня все отобрали при досмотре.
— Держи, — Алелин подал ему китайскую зажигалку. — А губы тебе не понадобятся? — пошутил весело, однако шутка показалась двусмысленной. Пришлось уточнить: — Чтобы дым пускать…
— Губы пока свои имеются, — вновь заискивающе улыбнулся Крюк, — чтобы дым пускать…
— Ладно, допустим, ты убедил меня, что к делу соседа по гаражу не имеешь, — продолжил вполне серьезным тоном Алелин, наблюдая, как Крюк по старой зэковской привычке стряхивает пепел в ладонь, видать постеснялся просить пепельницу, — но, может, позапрошлогоднее убийство двух студенток на фонтане твоих рук дело? А что? — как бы спросил сам у себя начальник отдела, — мужик ты видный, баб любишь, пьешь до чертиков. Вот увидел двух дамочек, попросил, они отказали, а ты их с пьяного куража и прибил да и сбросил в фонтан. Как версия? Ничего?
— Версия, возможно, и не плохая, — загасив о ту самую ладонь, в которую собирал пепел, «бычок», скуренный до самого фильтра, и, опуская пепел и бычок в карман брюк (опять не попросил пепельницу), произнес неожиданно бодрым голосом Крюк, — но ко мне она никакого отношения не имеет. Я вам, Виктор Петрович, из уважения скажу даже больше: ищите убийцу среди своих милиционеров. Да, да, среди милиционеров. Среди братвы упорно ходит слух, что тех «телок» мочканул мент!
— Ты это серьезно? — сделал удивленное лицо начальник отдела. — Или решил мне мозги попудрить? Если пудришь мозги, то не советую. Здесь не парикмахерская, и ты не парикмахер!
— Да, мент!
— Сам придумал, или тебя кто научил? — продолжал проявлять показное недоверие Алелин, подыгрывая Крюку, даже на блатной жаргон пустился. — Да чтобы милиционер на убийство пошел!.. Да ни в жисть!
— Вы, вот, не верите, а пацаны меж собой уже давно решили, что то дело рук мента, и что этого мента покрывают свои, тихонько уволив его из милиции.
— Даже так? — продолжал играть Алелин. — Может, ты назовешь мне того ссученного мента или ребят, на которых голословно ссылаешься?!!
— Мента не знаю, а братков, от которых я это слышал, могу назвать, но не для огласки, а между нами, — загорелся вдруг Крюк. — С условием!
— Это с каким таким условием? — подыграл Алелин. — Шутить изволите, господин бывший зэк? Забыли, где находитесь и с кем разговариваете. Так напомню, что тут условия ставлю только я. Я — и никто иной! — подчеркнул он.
— Да какие там условия… — заюлил Крюк, однако надежду выкрутиться из передряги не терял, — просто прошу вас и мне помощь оказать, вывести из убийственного дела. Ведь я там ни сном, ни духом… На пидора клянусь!..
— Ты еще мамой поклянись, дубина стоеросовая, как любят это делать выходцы с Кавказа, — прикрикнул на него Алелин. — Пить надо меньше, тогда и клясться не придется. Впрочем, если ты не лапшу по ушам прогнал, а действительно информацию цветную даешь, можно и твое дело посмотреть повнимательнее… Оставить, как ты и просишь, одно хулиганство, а в части покушения на убийство Смирнова, прекратить… А что, — после небольшого раздумья продолжил он, — вполне сойдет.
— Виктор Петрович! Отец родной! Во век не забуду, — приободрился Крюк, услышав последние слова начальника седьмого отдела милиции, — не дай пропасть! А со своими я как-нибудь разберусь, да и хулиганство — это не убийство! Два года — не десять!
— Ну что ж, будем считать, что ты меня уговорил, — вел свою партию Алелин. — Выкладывай! Имена, клички, и прочие индивидуальные особенности братков, базаривших о двойном убийстве, а я на листке помечу. Старею, брат, на память уже не надеюсь. Ты кури, кури, не стесняйся… И пепел не в кулак ссыпай… вон, пепельницу возьми себе… — вооружившись авторучкой и листком бумаги, балагурил начальник отдела, посылая собеседнику положительный импульс, одновременно поощряя собеседника и призывая его к продолжению откровенного разговора.
Психология в действии. И не просто психология, а милицейская. Не зря же старые оперативники говорят, что хороший милиционер должен быть и психолог, и артист, и всему свету друг и товарищ!