— Тут торг не уместен, товарищ прокурор, — заявил Паромов однозначно, — судьба коллег для меня важнее.
— Вот и хорошо, — произнес прокурор. — Я такой ответ предполагал, но на всякий случай вынес собственное постановление об изменении меры пресечения. Пусть Истомина его отвезет на машине начальника отдела. Александр Владимирович, не возражаете?
— Конечно, нет, — лаконично ответил оживший и повеселевший Петрухин. — Пусть везет.
— Я правильно поступаю? — задал прокурор вопрос начальнику следственного отделения.
Вопрос был явно провокационный. Ярин, по-видимому, желал не столько проэкзаменовать нового начальника следственного отдела в знании УПК, как лишний раз напомнить о том, кто тут хозяин и чье слово последнее.
— Прокурор, как надзирающее лицо, в рамках своей компетенции вправе принять любое решение по делу, если оно не противоречит закону, — ответил Паромов, которому уже опостылела эта игра в кошки-мышки.
— Вот и хорошо, — засмеялся Ярин, — приятно осознавать, что хоть тут вы не сможете меня упрекнуть. А то так разошлись в своем возмущении, что на прокурора чуть кричать не стали. А прокурор — он тоже человек, и у прокурора нервы имеются…
Вечером того же дня обвиняемый Хмырев был освобожден из-под стражи на подписку, а еще через два дня и само дело в отношении Хмырева было истребовано прокурором в прокуратуру.
— Хана делу, — с сарказмом констатировал данный факт начальник криминальной милиции ОМ-3 капитан Бомко Вадим Владимирович, зайдя к Паромову. — Значит, и нам хана, хотя и попозже… Дело в отношении Хмыря прокурорские развалят, наше же в суд направят. И нам всем крышка. Словом, не долго музыка играла, не долго пел аккордеон…
— Может, еще все обойдется… — попытался успокоить товарища Паромов. — Судя по тому, что вы мне рассказали, там не дело, а сплошной оговор вас Хмырем в целях ухода от ответственности за кражу… и отсутствие доказательств.
— Может и обойдется, — в разрез с внутренним убеждением согласился с Паромовым Бомко. — Руководство УВД заверяет, что борется за нас. Представляешь, весь розыск на скамье подсудимых окажется. Даже стажер Мачихадзе, и тот уже на прокурорский крючок попал. Зверствуют… Крови жаждут…
Так начался и так окончился конфликт с прокурором, на который намекал Озеров Юрий Владимирович, когда спрашивал у Паромова как складываются его отношения с прокурором. Отношения были не из блестящих. Но работа — есть работа. Поневоле приходилось общаться с прокурором, его заместителем и помощниками. Без этого никак…
…Злобина, Апыхтина и Нехороших осудили через полгода. В строгом соответствии с гуманизацией общественных отношений и норм строящегося правового государства, в котором всегда тот прав, у кого больше прав. К относительно небольшим срокам заключения — сыграли свою роль явки с повинной и содействие следствию.
Как ни старались адвокаты, в том числе и Лунев, убедить суд, что доказательства были «выбиты» из обвиняемых и потому не могут лечь в основу обвинения, ничего у них не вышло. Просмотр судом видеозаписи следственного эксперимента сыграл свою роль. Особенно возымело на судью то обстоятельство, как подозреваемые Злобин и Апыхтин в непринужденной обстановке со смешками и шутками в присутствии потерпевшей рассказывают о покушении на убийство Смирнова. И как потерпевшая после их слов навзрыд рыдала.
Такого не срежиссируешь. Такому не научишь. Такое не заставишь сделать!
Эмоциональный накал был таков, что кто-то из народных заседателей крикнул Луневу, чтобы он заткнулся и не мешал суду. Адвокат обиделся, но не заткнулся. Однако на его реплики, ходатайства и прочую адвокатскую заумь и заморочь суд не реагировал.
Алелин, уцепившись за короткую фразу из агентурного сообщения внутрикамерника Сапы о причастности к убийству девушек-студенток сотрудника милиции, совместно с Василенко Геннадием Георгиевичем раскрутил дело и вышел на бывшего участкового центральной зоны, лейтенанта Копейкина. Установили, что именно Копейкин вместе со своим другом-бизнесменом совершили данное двойное убийство.
Как отмечалось выше, информация была проходящей. На нее опера и внимания не обратили. А на тебе — в цвет!
И на этот раз опыт не подвел старого оперативника Алелина. Как он и предполагал, беседуя с Крюком, конфликт начался с того, что Копейкин и его друг, находясь в состоянии алкогольного опьянения, попросили у девушек сексуальных утех. Те, на грех, мало того, что отказали, еще обозвали извращенцами и импотентами. В итоге — два трупа! Метастазы нравственно разлагающегося общества поражали и органы внутренних дел.