— Это заявление не по факту убийства, или пусть будет по-вашему, причинения телесных повреждений мужу, а по факту кражи нашей машины из гаража, — пояснила с раздражением.
— Не понял? — искренне удивился Паромов. — Вас еще и обворовали сегодня?
— Когда обворовали, не знаю, но машины в гараже нет. Понимаете, нет!
Мальвина заплакала. Долго держалась, но, видно, нервы, сжавшиеся, словно пружина, не вынесли нагрузки беды и треснули.
Новая информация значительно вносила коррективы в расклад дела. Если раньше предполагалось, хоть и нигде об этом речь не шла, что Смирнов сначала отогнал и поставил автомобиль в гараж, а потом, возле дома на него кто-то напал и порезал, то при наличии информации нельзя было исключить и разбой с целью завладения автомобилем.
«Да, дела! Час от часу не легче»! — пронеслось в голове следователя.
Смирнова плакала, и Паромов принялся успокаивать молодую женщину, нежно поглаживая рукой ее опущенные плечи, точнее мех шубки в районе плеч.
В иной обстановке жест следователя казался бы вульгарным и фривольным: вдруг ни с того ни с сего взять и начать поглаживать чужую, незнакомую женщину. Но в данный момент простое человеческое участие более сильного к слабому стало не только уместно, но и необходимо.
Как ни мелки любые слова в горе женщины, но их надо было говорить. И он говорил.
Человеческое участие следователя принесло плоды. Постепенно плечи Мальвины перестали вздрагивать. Она вновь взяла себя в руки. Еще немного отпила воды из стакана.
— Я готова… пояснять… — дрожащим голосов проговорила она. — Спрашивайте.
— Вот и ладненько… Вы рассказывайте, а я буду слушать. Если что не пойму, то переспрошу. Начнем с самого начала. Хорошо?
Смирнова кивнула головкой в знак согласия и стала рассказывать о злополучном вечере 10 марта. Почти слово в слово с тем, что уже было зафиксировано следователем Подарковой. Только сообщение о пропаже автомобиля были новым звеном в ее повествовании.
— Так, когда вы обнаружили пропажу автомобиля? — спросил Паромов, когда она окончила рассказ.
— Примерно полчаса назад. Собралась после больницы на работу съездить, чтобы там официально отпроситься, зашла в гараж — а автомобиля-то и нет!..
— Гараж был замкнут? Не обратили внимания?
— Как же, не обратила? Обратила! Своими ключами открывала.
— И что, в гараже порядок?
— Порядок, а машины моей нет!
— А, может быть, муж не успел поставить вчера?
— Не знаю. Может, и не успел… Не знаю я! Ничего не знаю…
Отвечая на вопросы, Мальвина Васильевна немного отошла от своих мрачных дум. Расслабилась. Поспокойнела.
— Вы в гараже очень наследили? — задал он вопрос, уже переносясь мысленно на новый объект осмотра места происшествия.
По опыту знал, что в такие минуты люди теряются и долго топчутся на месте происшествия, затаптывая возможные следы, хватаясь за все, что подвернется под руки.
— Не помню. Возможно, не очень… А что, это важно?..
— Да как вам сказать… — пожал следак плечами.
— Я только с краешку… Вы уж извините. Столько раз видела в фильмах, что нельзя топтаться на месте происшествия, и, вот, забыла.
— Давайте поступим таким образом, — словно советовался следователь, — заявление отдадим в дежурную часть на регистрацию, и пока дежурный будет его докладывать начальнику, регистрировать в книге учета преступлений, давать ориентировку по городу и области на обнаружение и задержание автомобиля, я ваши показания запишу в протокол. Кстати, на кого оформлен автомобиль: на вас или на супруга?
— На меня.
— Вот и признаем вас потерпевшей, по крайней мере, по факту хищения автомобиля.
Следователь этим хотел сказать, что по факту причинения тяжкого вреда здоровью пусть будет потерпевшим сам Смирнов, что означало его выздоровление до суда. Только при смерти пострадавшего от преступных деяний, потерпевшим признается его родственник. Но Смирнова расценила слова следователя по-своему.
— А вы что, в деле с мужем считаете меня подозреваемой? Меня, у которой столько несчастья?!!
Лицо Мальвины покрылось краской гнева.
— Я такого не говорил. И, вообще, имел в виду другое…
Старший следователь хотел объяснить, но она перебила, не желая слушать объяснений.
— Не говорили, но думаете, — стала заводить себя Мальвина. — Все вы тут только и видите во всех людях подозреваемых да обвиняемых! А я не подозреваемая! Я — потерпевшая! Вы не думайте, я законы знаю!!!