Олега дома не было.
— Еще на работе, — пояснила его жена. — Придет, передам, что вызывали. Только повестку оставьте.
Пришлось выписывать повестку на утро следующего дня, так как было неизвестно, когда он появится дома.
Сама Лилия, жена Олега, пояснить по факту нападения на ее соседа ничего не могла. Она даже из квартиры не выходила прошлой ночью, и о беде соседей слышала со слов мужа и его сестры.
На вопрос, кто мог так поступить с Артемом, ответила тихо:
— Не знаю! Артем тихий… хороший сосед. Не то, что его боевитая жена…
Больше повезло с Нехороших Ириной. Та и шум соседский слышала, и ночью на площадку выскакивала, и соседа Артема с перерезанным горлом видела, и ребят, толпившихся вечером возле подъезда назвать смогла, хотя заранее всех их охарактеризовала с положительной стороны, особенно своего бывшего кавалера Злобина Ивана и его друга Апыхтина Толика.
— Иван, он хороший, не как некоторые другие, которые стараются девчонку обмануть!
— Если такой хороший, то почему дружить перестали? — задал следователь беспардонный вопрос. — Наверно, разлюбил? Или вы его?
— Это все брат… Он нас разлучил. Ему чем-то Иван не нравится. Хотя раньше и нравился…
— Да Бог с ним, с Иваном. Вы мне их адреса дайте. Нужно побеседовать.
— А зачем адреса? Вы их подозреваете? — насторожилась Ирина. — Они не могли. Хорошие ребята.
— Почему вы решили, что я их в чем-то подозреваю? Не подозреваю. Но они могли что-то видеть, что-то слышать…
— Но вы такие вопросы задаете.
— Работа у меня такая, что без вопросов никак нельзя.
Ирина назвала адрес Ивана, а также адреса других ребят и девчат, в том числе и Апыхтинский.
В девятнадцать часов в кабинете старшего участкового собрались опера с зоны Магистрального поселка и участковый, чтобы обменяться информацией и набросить план следующих действий. Шеф ждал с докладом в двадцать часов.
— Так, что мы имеем? — спросил Паромов Аверина, как старшего группы оперативного сопровождения, когда поделился своими наработками.
— Не густо, — без большого оптимизма стал докладывать опер. — Крюк колоться не собирается. По-прежнему стоит на том, что подрался с собутыльниками. А Смирнова вчера и в глаза не видел. Будем и дальше разрабатывать. Может, что появится.
— Разрабатывать — это хорошее дело. Только время нас поджимает, — перебил оперативника Паромов. — Кто-нибудь пытался проверить его версию?
— Я и мои ребята, а точнее, Студеникин Данила, так как нас осталось на зоне всего двое, были с самого утра в ИВС. Никого больше не проверяли. Я завтра опять в ИВС, а уж Данила, если его еще куда-нибудь не пошлют, займется проверкой версии Крюка.
— Разрешите, — вмешался участковый инспектор Силин Евгений. — Я частично проверил… Опросил двух человек, распивавших спиртное в гараже Крюка, некоего Салова Михаила по прозвищу Сало и Табакова Григория по прозвищу…
— Махра или Махорка! — перебил участкового Аверин. — Ну и погонялы — сплошная закусь!
— Да, Махра, — продолжил доклад Силин. — Они подтверждают показания Крючкова.
— Оба — судимые. Вот и дают алиби друг другу, так сказать, на почве зэковской солидарности. — Вновь вмешался Аверин. — Вот возьмем их в оборот, неизвестно, что они тогда запоют…
— Пока вы возьмете — время уйдет, — с неудовольствием высказался следователь. — Время! Время! А его-то и нет! И пока у Крюка алиби… А мы ни на шаг не продвинулись…
— А где они: Сало и Махра? — спросил старший опер участкового. — В отделе?
— Нет. Дома.
— Почему дома, а не в отделе? — повысил он голос на Силина.
— А никто и не говорил, чтобы доставлять в отдел. Сказали, проверь, я и проверил.
— А если бы тебе сказали прыгнуть с моста в Сейм, ты бы прыгнул? Думать, хоть иногда, но надо! — Взъярился Аверин.
И как тут не взъяриться, если придется, считай, по-новому, гоняться за Салом и Махрой, чтобы их отработать, как положено, в условиях отдела милиции или, еще лучше, через ИВС.
— Можно подумать, что сам всегда думаешь! — обиделся участковый. — Чего сам за них не взялся, если такой умник? А то умничать, да давать ЦУ — все мастера, а побегать по участку, поискать по притонам — ни одного умника и нет. Только участковый…
Деловое обсуждение могло перерасти в пустой треп и взаимную перебранку. Надо было это дело пресекать, пока не наговорили друг другу гадостей с три короба.
— Прекращайте балаган! — остановил их Паромов. — Это делу не поможет.
Но они еще какое-то время что-то пытались доказать друг другу. Но уже в более сдержанных тонах, без оскорблений и обид.