В кокетливо наброшенной на плечи и распахнутой до самого низа светлой норковой шубке, еще совсем новой и потому искрящейся ворсом в свете неоновых ламп, на секунду-другую задержалась возле авто. Быстрым, наметанным взглядом скользнула по нему: все ли в порядке. Убедившись в этом, решительно повернулась в сторону дома. Белыми голубками взметнулись концы легкого шарфа, обвивавшего тонкую шею, когда она стремительной походкой с гордо поднятой головой направилась в родной подъезд.
Возле подъезда стояли какие-то ребята лет семнадцати-восемнадцати, уже почуявшие весну, так как были одеты в короткие, спортивного стиля черные кожаные куртки в «молниях», металлических пряжках и заклепках. На головах спортивные шапочки — самый модный вид головных уборов российских тенейджеров. Словом, колготилась обыкновенная молодая поросль.
Тут же на лавочке сидели две девчонки в меховых короткополых дубленках с откинутыми на спину капюшонами и непокрытыми головами. Родители, не преуспевая в духовном одаривании чад, спешили компенсировать сие в материальном.
Молодые люди о чем-то оживленно переговаривались между собой. Возможно, парни рассказывали скабрезные анекдоты своим подружкам, а те весело попискивали над особо «сальными» местами. Возможно, просто радовались весеннему вечеру, друг другу, своей компании, юности, наконец. Почему бы и нет?.. Но с приближением Мальвины разговор между ними как-то сам собой прекратился. Зато глаза парней красноречиво сопровождали ее до двери подъезда.
Мельком бросила взгляд на компанию молодых людей. Все были незнакомы. Кроме одного, смуглого, которого раз или два видела в компании с соседской девицей Ириной. Самой Ирины на улице не было.
«Что-то соседки не видно? Бедному парню приходится других развлекать…», — непроизвольно скользнуло в сознании. Но дальше думать над этим фактом не дали.
— Не идет — пишет! — услышала она уже в коридоре чьи-то, по-мальчишески, восхищенные слова. — Мадам!
«А то!..» — улыбнулась она невидимому автору восхищения и принялась за поиски ключа.
Пока искала по карманам шубки ключ от квартиры, с улицы донеслась ответная девчоночная реплика на восхищенный голос, причем с нескрываемой ехидной ноткой:
— И ты бы стал выписывать кренделя, когда бы на таком драндулете подкатил к нам, а не приперся пёхом! Мадам!..
Послышался смех парней и веселый писк обеих девчонок.
«Стервы!» — машинально отблагодарила Мальвина шустрых девах, роясь в карманах в поисках ключа. Наконец отыскала ключ, отомкнула замок, вошла в квартиру и уже не узнала, ответил ли на прикол парень или молча проглотил острый «шип» разбитной подружки.
Муж Артем был дома. В полумраке стандартной, но благодаря заботам Мальвины, уютной спаленки, лежа на диване в светлом спортивном костюме, смотрел телевизор. Любимое занятие всех мужей…
По НТВ показывали очередной американский боевик. Впрочем, и по другим программам крутили дешевый американский ширпотреб, словно отечественного кино не существовало совсем.
Артему было тридцать лет, он на пять лет был старше супруги. Характер имел мягкий, незлобивый, сговорчивый. Мальвину обожал и старался во всем ей потакать.
Машина нужна? Купим. И купили. Но раскатывала в на ней основном Мальвина.
С детьми возиться не охота? Потерпим. Поживем пока без детей. И жили. В свое удовольствие. Точнее, в удовольствие Мальвины.
Мусор вынести, белье постирать? Нет проблем и вопросов. Выносил и стирал.
Пытался готовить. Но повар из него получался никудышный, и Мальвина милостиво разрешила ему от этой деятельности отойти. Обязанности по приготовлению еды взяла на себя. Но посуду мыл Артем.
Про таких мужчин в народе говорят: «Подкаблучник!»
Он знал об этом, но не обижался. Его устраивала такая жизнь. Права главы семьи он с удовольствием отдал жене, которая и работу имела престижную, и деньги в семью приносила, и все организационные вопросы на себя взвалила.
Смирнов Артем Петрович был худощав. Но не потому, что плохо питался, а в силу своей природной физической конституции. Однако худощавость шла к его среднему росту. На голове его, несмотря на молодость, уже обозначились лобные залысины. И чтобы эти залысины особо не выделялись, приходилось коротко стричь мягкие темно-русые волосы. Причем довольно часто.
— Как работалось? — вставая с дивана и поспешая к жене, чтобы помочь снять шубку и повесить ее на вешалке в углу прихожей, мягко поинтересовался Артем.
— Как обычно, — поворачиваясь спиной к мужу, чтобы тому легче было справиться с шубкой, ответила Мальвина. — А у тебя?