И в пассивной фигуре барона фон Ханнендорфа писатель сумел с большой достоверностью воссоздать типические черты эстетствующего помещика. Это люди, для которых нет ничего обязательного, любая их деятельность, будь то дилетантский и мимолетный интерес к хозяйству, или попечение о «богоугодных заведениях», или занятие живописью — все это от нечего делать. В спокойном, почти бесстрастном по тону, лишенном всякой навязчивости показе помещичьих будней с судебной неумолимостью раскрыт паразитизм помещичьего класса.
Пастор Винкельман не отличается ни лицемерной набожностью, ни корыстолюбием, ни тайным греховодничеством. Нахбаровский поп — это очень неглупый, обманувшийся в жизни человек, утешающий себя пьянством. Несколько раз в году он воодушевляется, готовя пасхальную или рождественскую проповедь, и, когда он произносит ее, прихожане забывают, что перед ними старый пьянчужка Винкельман, им кажется, что они слышат слово божие. А потом снова серые будни, и разочарованный сельский попик глушит горькую почище любого рыбака, пассивно участвует в интригах презираемого им управляющего Бюннинга, потому что побаивается его.
Нахбару ближе всего по духу простые скромные люди труда, о них он пишет с наибольшей теплотой. Таков Ханнинг Штрезов, сказочник и мечтатель, но в делах не уступающий никому, отличный работяга и надежный товарищ. Таков и Йохен Химмельштедт, здоровяк и забияка и в то же время человек с острым чувством справедливости, горячо и демонстративно презирающий всякую сделку с бедняцкой трудовой совестью.
Роман «Дурная примета» даже на родине писателя открыл для множества читателей-горожан, для жителей средней и южной частей страны новый или малоизвестный мир со своеобразным бытом, с особенностями психического склада и с особым диалектом, сильно отличающимся от общенародного языка.
Несколько особых замечаний следует сделать по третьей части книги. В ней получает свое оформление социальная идея романа, идея объединения усилий трудовых людей для совместной борьбы, за лучшее будущее, и приходят к развязке основные сюжетные узлы. Может быть, последнее обстоятельство побудило автора придать этой части характер эпилога. От первой и второй частей она невыгодно отличается меньшей динамичностью и появлением декларативного элемента.
В третьей части читатель впервые знакомится с одним очень важным образом романа — Ханнесом Лассаном, который, получив пролетарскую закалку на заводах Саксонии, восприняв демократические идеи, возвращается в родное село. Однако мы не «видим Ханнеса Лассана в действии, его разговоры с Боцманом не увлекают, и плохо верится, чтобы в сознании такого человека, как Боцман, которого не сразу образумили реально ощутимые пинки судьбы, могли произвести такой быстрый переворот беседы Ханнеса Лассана. Но в целом роман Г. Нахбара, несомненно, интересен и значителен. Он является новым радостным свидетельством расцвета молодых литературных сил в Германской Демократической Республике.
После опубликования своего первого романа Г. Нахбар написал еще несколько произведений. В 1958 году вышла его книга «Украденный остров». Это произведение, интересное по замыслу и по форме, однако во многом противоречивое и незрелое, было «встречено литературной критикой в ГДР довольно сурово, и сам автор впоследствии стал относиться к нему как к не совсем удавшемуся опыту. В начале 1960 года вышел небольшой сборник рассказов Г. Нахбара — «Смерть адмирала», в конце того же года — роман «Свадьба на острове Леннекен», произведение, посвященное проблемам сегодняшнего дня демократической Германии.
Каждым новым произведением Герберт Нахбар открывает нам новые стороны своего дарования. Нет сомнения, что ему предстоит еще длинный путь развития и совершенствования. То, что уже создано молодым писателем, дает нам право надеяться, что мы получим от него еще немало хороших книг. Залогом этому служит его глубокое, вдумчивое отношение к действительности, стремление служить своим пером великому делу социальной справедливости и прогресса, заметное в каждой его строке.