— Упали в обморок, — пожал он плечами. — Испугались покойника.
Она встала на ноги — плечи прямые, грудь вперед — и сразу между ними возникла дистанция. Бен подумал, что, возможно, он единственный раз в жизни держал подобную красавицу в объятиях и больше таких шансов не представится. Мысль вызвала раздражение и прилив смелости.
— Не откажете пройти со мной в бар? Я хочу угостить вас кофе.
— Хороший кофе мне не повредит. У меня голова просто раскалывается.
В комнату заглянул Вагнецов.
— Вы уже очнулись? Я хотел задать вам пару вопросов. Не знаете, к кому шел Краюшкин? Он часто спускался в подвал?
— Никогда не спускался. Отдел кадров на первом этаже. Ему здесь нечего делать. И знакомых, насколько я знаю, у него здесь нет. А как его убили?
— Почему вы думаете, что его убили? Это может быть естественная смерть.
Окончательное заключение экспертизы будет сделано позднее. Кстати можете выходить в коридор без опаски. Труп уже увезли.
— Мы действительно пойдем, — сухо сказал Бен.
— Идите. С вами мы поговорим позже и более подробно.
— Думаете, будет о чем? По делу я ничем вам не могу быть полезен.
— Как знать, — усмехнулся майор.
Они поднялись на второй этаж, где в просторном холле располагался бар. Двое молодых сотрудников проводили Полину смешками, старательно делая пренебрежительный вид, но когда девушка присела на высокий стул, почти полностью открыв для нескромных взглядов округлые обводы женской ножки, у обоих было неслабая эрекция. Возможно, она возникла еще раньше, когда девушка делала шаг, ее бедра с шелестом двигались внутри тесного халатика вправо, при следующем шаге возвращаясь влево. Зрелище было способно возбудить даже покойника. Бен вспомнил о Краюшкине.
— Его просто загнали вот и все, — сказал он.
— Я стараюсь забыть обо всем этом кошмаре, а вы мне все напомнили! — Полина отставила чашку с черным кофе.
— Простите. Я забыл о ваших страхах.
— Не извиняйтесь. Мне, наверное, надо самой сходить к психиатру. У нас в фирме есть штатный психиатр. Его фамилия Ребрышев.
— Медицинская фамилия. Не надо вам никуда ходить, Полина. Ребрышев найдет у вас кучу болезней, которых у вас нет.
— Мне лучше знать, — неожиданно грубо возразила она, но Бен по опыту знал, что у красивых женщин это встречается. — Надо же быть такой дурой. Когда мне было восемь лет, я посмотрела ужастик про оживших мертвецов. После этого я год спала с мамой. Боялась темноты и громких криков. В том старом фильме покойники так страшно кричали. Мне часто снятся эти жуткие вопли. Даже сейчас. Как вы думаете, что-то похожее может случиться в жизни?
— Нервный срыв в восемь лет? Почему нет.
— Я не об этом. Могут покойники оживать? Ведь есть куча легенд, где это подробно описывается.
— Сказки это. Но в жизни встречается полно других ужасов.
— Спасибо, успокоили.
— Мы говорим не о том. Вы же хотели все забыть, а теперь сами завели разговор на ту же тему.
— Вы считаете это навязчивой идеей.
— Я этого не говорил. Давайте поговорим о чем — нибудь хорошем. О погоде, наконец, надо отвлекаться.
— Погода премерзкая. Идет дождь. Кстати, в том старом фильме мертвецы оживали, только когда шел дождь.
Они как по команде посмотрели на окно в холле, занавешенное серой пеленой дождя.
Было сумрачно, несмотря на то, что было только шесть.
— Я вас провожу, — вызвался Бен.
Она засмеялась.
— Вы чего? — не понял он.
— Подумали, что девушка совсем спеклась и готова к употреблению? — зло выпалила она. — Набиваетесь мне в ухажеры? В машине будете класть руку мне на коленку, а, прощаясь, облапаете сальными руками, оставив на кофточке напротив грудей пару пятен. Будете набиваться в гости, шепча глупые двусмысленности. Окститесь? Вы же старый. У меня для этого молодые кавалеры имеются. Хотите, свистну тех двоих, что пялились на меня в коридоре?
— Сразу двоих? — пробормотал Бен.
— Старый вы дурак! — она стремительно пошла по холлу, шаг левой — бедра с шелестом влево, шаг вправо — возврат.
"Старый? Варить собралась?" — подумал Бен. Он был рад, что отвязался от девушки.
Общение с женским полом его утомляло. Приходилось быть храбрее, чем на самом деле, надувать щеки, острословить, пребывая в постоянном напряжении, в общем, разыгрывать из себя крутого перца. Учитывая, что он и так чересчур много притворялся, это был явный перебор.
На лестнице возмущенная девица едва не столкнулась с Вагнецовым.
— Хорошо, что я вас здесь застал, — сказал он, опускаясь рядом и пробуя заказать пиво.
— Из спиртного только коньяк, — сообщила официантка.
Майор заказал двести граммов, и она подала ему заказ в двух стаканах.
— Что вы делали в подвале? — спросил Вагнецов, осушив один.
— Увидел сутолоку и спустился, чтобы выяснить причину.
— Разве это входит в ваши обязанности?
— Сейчас трудно сказать, что входит в обязанности, а что нет. Мир словно с ума посходил. Террористы в новостях каждый день.
— Террористы взорвали бы бомбу. Но бдительность ослаблять, действительно не стоит. Долгая работа в органах научила меня не верить в безопасность. Осень — желтые листья падают, умиротворение должно быть в душе, но как ни странно это вызывает обострение у некоторых опасных психопатов. Чем тише, невиннее обстановка, тем больше ему хочется убить. Вокруг красота, леса в золоте, а в душе подонка кошмарная грязь, а в мыслях одна лишь мерзость. Часто хватает лишь толчка, небольшой детали, чтобы машина смерти заработала. Был у меня «клиент», с виду нормальный человек, но стоило пойти дождю, ну вот, наподобие сегодняшнего, и все, крыша повернулась на недопустимый градус, пошел для несчастных, даже не подозревающих об этом, последний отсчет. Представьте, все свои кошмарные убийства он совершал исключительно в дождь.
Бен внутренне содрогнулся. Уже второй раз за сегодня ему напоминали про дождь, сначала эта красивая истеричка, а потом мент. Его спасло, что с самого начала разговора он держал себя в напряжении и сумел скрыть свои эмоции.
— Вы часто спускаетесь в подвал? — неожиданно спросил Вагнецов.
— Нет, — не подумав, соврал Бен.
— А у меня есть показания свидетелей, что часто.
— Кто вам это сказал?
— Афинодор. Он говорит, что вы частенько пьете с ним чай.
Бен внутренне крякнул. Не ожидал удара с этой стороны. Хотя с другой стороны, почему завлаб должен его покрывать.
— Разве это преступление?
— Вот и я говорю. Только вы предпочитаете это скрывать. Зачем? Не пойму.
— Послушайте, вы действительно меня в чем-то подозреваете? В чем?
— Не надо так волноваться. Сегодня вы собирались в подвал? Во сколько?
— После работы. Часов в пять.
Вагнецов отставил стакан и подался к нему.
— Дело в том, что Краюшкина убили ровно в пять. Вы сами видели место убийство — сразу за дверью лифта. То есть убийца не видел лица того, кто выходил. Он ориентировался на время, потому что знал, что нужный ему человек появится ровно в пять. Время мертвое, пересменка, кому взбредет ехать вниз, вместо того, чтобы идти домой. Однако подвернулся Краюшкин, и убийца ошибся. Возможно, Краюшкин узнал его и не оставил другого выхода.
Бен как раз допивал кофе и едва не поперхнулся от догадки.
— Вы думаете… — и от внезапной нехватки воздуха указал пальцем на себя.
— Вот именно, — досказал майор и допил залпом коньяк. — Вот, в общем, и все, что я желал до вас довести. Я устал и мне пора домой.
— Оружие? Вы что на войну собрались? — удивился Ерепов позднему телефонному звонку.
— Вы, наверное, в курсе, что у нас случилось?
— Возьмите себя в руки, тряпка! У нас ничего не случилось. Это всего лишь несчастный случай, понятно?
— Почему вы говорите со мной в таком тоне? Если не хотите, чтобы я у вас работал, так и скажите.
— Извините, но все дело в том, что я хочу, чтобы вы у нас работали. Эта чехарда с заместителями вредит имиджу фирмы в преддверии Улган-Мулгана. Я говорил сегодня с герром Желько, он тоже так считает. Так что спокойно работайте, а мы примем соответствующие меры обеспечения безопасности. Внутренняя охрана будет усилена.