— Что ему надо было? Ограбить хотел? — стуча зубами, спросила Полина. — Куда он нас вел?
— Туда, где меньше народу.
— Какие твои дальнейшие планы? Ты ведь не хочешь сразу вернуться?
— Еще не пришло время. Когда можно будет, ты почувствуешь. Что касается планов, то я хочу найти Базилевского. Адрес должен быть в автобиографии, что ты достала.
Он на ходу достал смятые листки и мысленно поблагодарил особый отдел, заставлявший людей подробно информировать обо всех своих адресах с момента рождения. Адрес погибший указал "Улица Октябрьская, 86".
— Тогда улицам названия месяцев давали? Как интересно, — удивилась девушка.
— Ага, и дней недели тоже, — угрюмо проворчал он.
Они вышли в город. На дорогах практически не было легковых автомобилей. Изредка проезжал диковинный ландолет. Бен с трудом вспомнил его название "Москвич-420".
Кажется, он как раз в это время сменил более старую модель, 412-ю.
— Знаешь, шока я не испытываю, — призналась Полина. — Люди вокруг, вывески на русском, а не на марсианском. Я думаю, что сорок лет для цивилизации это не срок, за который она может кардинально измениться. Практически, мы проживаем жизнь в одном и том же времени. Что я вижу? Ну, девчонки юбки здесь носят, а не брюки, и не курят, а остальное все такое же. Ты имел обыкновение тыкать меня своим возрастом. Это все смешно, Бенчик. Пройдет пара десятков лет, я стану старухой, а окружение вокруг останется таким же. Ну, разве что, девчонки опять юбки начнут носить и бросят курить.
Бен промолчал, только скрипнул зубами, она была права. О чем они мечтали пацанами? Что в двухтысячном году автомобили будут летать по воздуху и изобретут таблетки от старости. Кончилось же «комками» на каждом углу и извечной нехваткой денег. Что их в прошлом не хватало, что в будущем.
Спросив дорогу, они узнали, что нужная улица располагается в частном секторе, известном более как Южный поселок. Вскоре они вышли к двум холмам с прудом у подножия. Бен узнал это место. Только в предыдущий прилет он попал к нему с другого места. Школа осталась вдали, ближе располагались убогие одноэтажные дома, прореженные грунтовой дорогой. Повезло, что грязи не было. У Бена возникла мысль, которую он смог сразу же проверить. Достав газету из почтового ящика, он понял, что два полета разделяют пять лет.
У дома номер 86 имелся палисадник с нависающим кустом сирени. В тени стояла скамейка, на которой сидел, поигрывая мячом, паренек в выцветшей цветастой рубашке и фуражке-блине с поломанным козырьком.
— Это не он, — шепотом заявила Полина.
Бен и сам это видел. У парня было широкоскулое нагловатое лицо, он слушал доносившиеся голоса из-за забора и ухмылялся.
— Подслушивать нехорошо, — укорил Бен.
Паренек показушно прочистил застарелый насморк и сказал, что это не его дело.
— А ты крутой, — сказал Бен, хотя определение «крутой» подходило к сопливому оборвышу не лучше, чем корове мотоциклетное седло.
— Какой? — не понял паренек.
— Не важно.
У Бена завалялась в кармане красная книжечка "Удостоверение идиота", купленная им шутки ради. Сейчас она пригодилась, и он невнятно помахал ею перед носом переростка. Эффект получился. Паренек даже ноги втянул под лавку.
— А чего я? Я ничего не сделал!
Бен велел ему валить, и он с готовностью исполнил пожелание. Отойдя на безопасное расстояние, припустил со всех ног. Полина не поняла, чего он так испугался.
— Имиджа! — поднял палец кверху Бен. — Но это долго объяснять. Я лучше тебя тут оставлю на пару лет, чтобы у тебя не возникало наивных вопросов.
В саду разговаривали двое: мужчина и парень. Полина сразу узнала голос молодого Базилевского. Старый, судя по всему, отец, выговаривал.
— Ты не должен идти на поводу у плохих мальчиков, сынок. Сколько раз я говорил, чтобы ты был честным, никогда не врал.
— Я не вру, но остальные считают меня стукачом.
— Ты про этот случай. Но ведь синяки зажили, зато совесть твоя осталась чиста.
Это очень важно, иметь чистую совесть. Надо мной тоже все смеются, ну и что?
Начальник раз по ошибке премию по ошибке выписал, так я пошел и вернул. Пусть смеются, зато честь спасена. А про газеты ты знаешь.
— Знаю. Когда почтальонша ошибается, ты сам разносишь газеты соседям. А когда не знаешь, чья именно газета, то бросаешь в первый попавшийся ящик. Кому повезет.
— Вот. Нам чужого не надо, — назидательно изрек отец.
— А девушка?
— Что девушка? — осекся старший.
— Ты говоришь, что я должен делиться всем, чем имею. Ты знаешь, что я дружу с Верой Хан.
— Красивая, душевно чистая девочка. Я видел ее. Кстати, это должно быть естественно, что ты советуешься со мной насчет своих личных дел. Как старший товарищ я всегда помогу тебе советом и укажу правильный путь. Ты еще молод, можешь наломать кучу дров и совершить массу ошибок. Чтобы предостеречь от опрометчивых поступков у тебя есть я. У меня богатый жизненный опыт. За свою жизнь я болта ржавого не вынес с завода. Пусть смеются, что у нас ничего нет, и что мы всю жизнь живем в чужом доме. Они не понимают. Так что ты хотел спросить насчет девушки?
— Петька Кривоногов просит одолжить ее.
— Как это одолжить? Человека нельзя одолжить, это же не три рубля. Извини, я пошутил, и, кажется неудачно.
— Мы с Верой собрались идти в кино. Новый фильм идет в «Восходе». "Укрощение огня".
Все наши уже ходили. Петька просится сходить с Верой. Я заранее купил два билета, теперь все билеты проданы, я не знаю, что и делать.
— Значит, он просится в кино сходить с Верой? Всего то и делов. Ты должен поступить по товарищески и отдать билет. Сам сходишь в другой день.
— Но это моя девушка. А этот Петька, он такой наглый, пахнет от него нехорошо. Он и в школе к Верке прижимался.
— Ты должен взять с него честное слово, что он будет вести себя достойно. Надо верить людям. Отдай билет, сынок, не будь скрягой.
— Верка не хочет с ним идти. Петька говорит ей всякие гадости. Сеанс вечерний, и он обещал ей что-то показать, о чем она не хочет говорить, а только краснеет.
— Уж эти девчачьи штучки. Уж поверь мне, сынок, девчонки склонны все преувеличивать. Я то знаю и чудесно разбираюсь в таких делах. Ты должен уговорить ее. У тебя все? А то сейчас телестудия «Товарищ» начинается.
— Но, папа. Этот Петька хулиган. Никто в школе не хочет иметь с ним дела.
Прозвище ему дали «Вонючка», все над ним открыто потешаются. Он вечно грязный, не умытый. Штаны в пятнах жутких, как будто он в туалет сквозь них ходит.
— Изгой значит, — с сочувствием проговорил старший. — Тем более, надо ему помочь.
Доброта твоя окупится сторицей. Это мое крайнее слово. Так что, завтра в школе отдашь ему билет.
— Он меня на улице дожидается.
— Тем более. Иди и отдай. По жизни надо идти с открытым забралом. Так все книжки учат, а их написали умные люди.
Хлопнула калитка, выпуская хрупкого паренька в светлой рубашке и трико. Полина чуть не вскрикнула от неожиданности. Паренек спросил, не видели они здесь паренька с мячом. Они ответили, что тот свернул за угол.
— Ты знаешь, я ведь с ним чуть по имени-отчеству не поздоровалась! — призналась Полина.
Бен увлек ее следом за Базилевским.
— Его на вшивость проверяют, а отец морали ему читает, старый придурок!
Базилевский и Кривоногов разговаривали за углом.
— Ну и что, посоветовался с батраком? — с ленцой поинтересовался Петька.
Базилевский вяло ответил.
— Если не хочешь Верку за так уступать. Давай ее на удар поставим, — предложил Петька. — Забью гол, стало быть, отдашь билеты. Без понтов.
— Но я в чистой рубашке, — неуверенно возразил тот.
— Низом бить не стану!
Бен выглянул вовремя, чтобы увидеть, как хулиган вопреки обещаниям пнул мяч по земле. Базилевский вытянул ногу, почти мяч достал, но тот заскакал и издевательски вкатился в импровизированные ворота.
— Ты низом ударил! Мы так не договаривались! — возмутился Базилевский.
— Что ж ты хочешь, это футбол! Видал, как Сулаквелидзе мяч бразильцам вкатил.