— Врешь, — успел сказать Йорван, прежде, чем его стошнило на палубу. Он напружинился, готовый подняться, и Дикон отошел, позволяя ему.
— Но это правда. — убеждал Торрин, заметив, что многие в команде еще колеблются.
— Это не Сервал, — сказал Йорван, наконец, встав на ноги. И источая ярость. — Из-за этой твари ты натворишь только еще больших бед. Нужно просто взять рыбацкие шлюпки и бежать с корабля. Вскоре танапод проголодается и уйдет, а мы сможем вернуться. Нет нужды ни в чем эдаком.
— Сервал был накормлен, — сказал Торрин. — Ты разве хочешь провести хотя бы день на шлюпке для ловли акул в этих-то водах?
Он простер руку и судьба, точно подыгрывая, послала огромную жабельную акулу взрезать волну у самого борта корабля. Может, немного крови просочилось в воду, привлекая ее. Торрин добавил:
— Ты разве хочешь вообще провести хоть какое-то время вне покровительства Сервала?
— Эта тварь внизу не Сервал, — настаивал Йорван.
Торрин ответил:
— Нет, это просто говорящий танапод размером втрое больше, нежели самые крупные из когда-либо виденных особей.
— Я за Торрина, — сказал Дикон. Он повернулся к Мелису, и тот кивнул. Остальные члены команды тоже закивали в согласии, и посмотрели на Торрина в ожидании указаний. Торрину казалось, что кипящая липкая жижа, заполнившая его, готова политься через рот.
— Конечно, если Сервала кормить, он быстро не проголодается, — сказал он.
Команда поступила с Йорваном так же, как прежде с самим Торрином. Разве что совещались немногим дольше. Констапеля подняли над головой и подтащили, кричащего, к ахтерлюку.
— Дураки! Оно вас всех убьет! Вы не можете так поступить!
Торрин помог Дикону отпереть люк и откинуть крышку. Боцман нагнулся и крикнул во тьму:
— Сервал, этот человек не необходим. Он — наше подношение тебе.
Дикон таращился в беспредельном ужасе на боцмана, возможно, только теперь осознавая, что именно они собираются сделать. Торрин задавался вопросом, где был тот ужас, когда это его сталкивали вниз.
— Нет, нет! Пожалуйста! Это большая ошибка!
Йорван вцепился в верх лестницы, отталкивая крышку люка, которую моряки с силой опускали на него. Он продолжал орать, пока Дикон не закрыл пинком щеколду, и только после этого вскоре затих.
Торрин знал, что тот сейчас чувствует. Боцман отступил на несколько шагов, когда снизу поднялся звук, похожий на тот, что издают камни, катящиеся по дереву.
— Выпустите! Пожалуйста! Выпустите!
Раздался хныкающий сосущий звук, за которым последовал тяжелый удар по люку. Йорван долго пронзительно визжал, перестав, только когда что-то сильно ударилось о люк, почти сломав петли и защелку. Его крик снова зазвучал из глубины трюма, но на этот раз это был стон глубокой муки.
Все они слышали хруст.
Торрин спрашивал себя, было ли что-то хуже, чем быть сожранным заживо.
Он улыбнулся краем рта, тотчас погасив эту усмешку, когда повернулся к команде.
— Что ж, братцы, поднять паруса.
— Итак, решено: пришвартуемся на острове Фейден. Он ближе всех и родственников ни у кого из нас там нет. — Сказал Торрин.
— Меня там из таверны вышвырнули, — сказал Мелис, а Кэлис согласно хрюкнул.
— За жабельных акул никогда настоящей цены не дадут, — произнес Дикон.
— Жмотье одно. — Добавил Шантри.
Торрин слушал их и пытался не пустить на лицо ухмылку. Как легко они убедили себя, что вполне справедливо обменяли свои жизни на жизни сотен островитян. Его воротило от их неспособности чувствовать вину, и, странное дело, ему больше не хотелось напиться. Он посмотрел на заходящее солнце поверх морской глади, затем на команду на такелаже.
— Лучше всего нам встать на риф на ночь и зажечь лампы. Мы же не хотим в итоге снова вспахать морскую траву, — сказал он.
— Так нужно масло для ламп, — сказал Дикон.
Торрин уставился на него, и моряки собрались вокруг в кучу.
— Нечего бояться, раз мы заключили перемирие, — сказал боцман. — Раз уж вы так трусите, я сам пойду взять масла для ламп. А вы палубу драйте.
Он отвернулся и пошел в каюты, ведущие к люку. Тут он услышал шаги: кто-то юркнул в кубрик.
— А, Церт, ты-то мне и поможешь. Все там слишком перепуганы — сказал боцман сжавшемуся юнге. Ах, какой исполнительный мальчик. Был.
Грот трещал под утренним ветром, пока Торрин и Дикон обходили палубу, гася фонари.
— Так я и думал, — сказал Торрин, когда они закончили обход. — Созови всех.