Она смотрела на манящую зелень парка сквозь дымку выхлопных газов, поднимающуюся от медленно ползущих мимо легковушек, такси и автобусов, и думала, что лучше пойти домой пешком. Мало того что это приятнее, так еще и несомненно быстрее.
Арья как раз собиралась перейти улицу, когда в голове всплыло замечание Виджая о том, что у окружного прокурора есть власть рассекречивать касающиеся усыновления документы. За время первой же недели практики в бюро она узнала, какие тесные рабочие отношения существуют между судебными медиками и офисом окружного прокурора. В случаях убийства (которые происходили почти каждый день) эти две организации частенько сотрудничали во имя торжества справедливости. Это четко и ясно говорило Арье о том, что доктор Монтгомери, будучи шефом бюро, наверняка лично знает кого-то из прокурорской команды и может через своего знакомца повлиять на происходящие там события. Не исключено, что проблему можно решить, рассекретив записи об усыновлении. Так или иначе, но Арье вдруг показалось, что попробовать стоит.
Она быстро вытащила из кармана телефон и посмотрела, который час. Так совпало, что вчера почти в такое же время Арья застала Лори Монтгомери в одиночестве в ее кабинете. Предположив, что для шефа судмедэкспертов это обычное дело, она открыла приложение «Убер» и уже собралась заказать машину, когда прямо перед ней остановилось такси, извергшее из своих недр какого-то жильца дома номер 812. Удостоверившись, что машины свободна, Арья села в нее.
Вскоре после шести она расплатилась и вышла из автомобиля напротив здания бюро. Охранник в униформе впустил ее, и она направилась прямиком в главный офис. К ее радости, тут все выглядело почти в точности как накануне, примерно за двадцать четыре часа до этого. Снова искусственный свет лился только из дверей кабинета доктора Лори Монтгомери, свидетельствуя о том, что все секретарши ушли и лишь начальница все еще трудится. Добравшись до дверей ее кабинета, Арья увидела, что доктор Монтгомери сидит в той же позе, что вчера: локти упираются в столешницу, подбородок на ладонях — и изучает какие-то бумаги, возможно, те же архитектурные планы.
— Здравствуйте! — воскликнула Арья, входя, ведь Лори специально попросила ее предупреждать о своем появлении, а не подкрадываться бесшумно и не заставать врасплох, как накануне вечером. По сути она собиралась просить шефа судмедэкспертов об одолжении и поэтому чувствовала себя обязанной проявить такт, хотя открытая дверь всегда казалась ей открытой не только буквально, но и метафорически.
— Заходите, доктор Николс, садитесь, — предложила Лори, хотя к этому времени Арья уже почти добралась до стола. — Кажется, у нас с вами одинаковый график.
— Похоже, что так, — ответила Арья, которая предпочла не садиться, а остаться на ногах. — Я хотела опять рассказать вам о своих успехах, вернее, как ни печально, об их отсутствии. Многого удалось добиться, но, боюсь, мы уперлись в ту самую кирпичную стену, о которой говорили раньше.
— Как грустно это слышать, — признала Лори. Она убрала локти со столешницы и откинулась на спинку кресла, разглядывая Арью. Та вроде бы держалась чуть-чуть иначе и с меньшим вызовом, чем раньше. — И какие же последние новости?
— Разрешите мне сначала показать вам два семейных древа. — Арья нагнулась и положила на стол перед Лори листки бумаги. — Первое, как вы видите, составлено для Томпсонов, биологической семьи плода, обнаруженного нами во время вскрытия Керы Якобсен. Его предки прослеживаются вплоть до прапрадеда, который жил в конце девятнадцатого века. И, просто чтобы вы знали, плод был мужского пола.
— Интересно, — сказала Лори, изучая фамильное древо Томпсонов. Арья тем временем села в кресло с другой стороны стола. — Значит, вы считаете, что фамилия человека, которого вы называете Любовничком. Томпсон?
— Поначалу мы так и решили. К несчастью, здесь-то как раз и вылезла совсем не к месту эта кирпичная стена. Как видно из семейного древа, отец Любовничка — Эрик Томпсон. Но сегодня, когда ему позвонили, он не особенно рвался помогать и категорически отрицал, что, помимо троих детей от супруги Клары, которые изображены на семейном древе, у него есть другие потомки.
— Надеюсь, с ним разговаривали не вы, — предположила Лори.
— Не я, — кивнула Арья, — а один из директоров «Генеалогии ДНК». А даже если бы и я, какая разница?
— Начиная работать судмедэкспертом, я на своем горьком опыте убедилась, что собственное расследование может быть опасным, если там замешаны сильные эмоции или потенциальная возможность преступления.