— Насколько мне известно, нет, — ответила Мэдисон, прислоняясь спиной к стене коридора. Она переложила трубку в другую руку, потому что ладонь вспотела. Ситуация вызывала у нее клаустрофобию.
— У вашей подруги есть родня в городе?
— Вроде бы нет, — сказала Мэдисон. — Она из Лос-Анджелеса.
— Управляющий домом проживает тут же?
— Кажется, нет, — проговорила Мэдисон, хоть и не была на сто процентов уверена в ответе.
Оператор задала еще несколько вопросов, а потом перебила сама себя словами:
— Пришло подтверждение, что наряд перед входной дверью в здание, но она заперта. Можете спуститься и открыть полицейским?
— Да, конечно, — сказала Мэдисон. Говоря по правде, она почувствовала облегчение, сбросив звонок и направившись к лифту.
Спустившись на первый этаж, она увидела двух полицейских в форме, которые заглядывали в боковые секции застекленной входной двери. Заметив, что один из них афроамериканец, Мэдисон немного успокоилась. Ей никогда не доводилось взаимодействовать с нью-йоркским полицейским департаментом, но, будучи темнокожей, она наслушалась всякого.
Стоило ей открыть дверь, высокий чернокожий полицейский спросил, она ли мисс Брайант. Получив подтверждение, он назвался Кевином Джонсоном и представил своего напарника Стэна Гудхауса. Оба показались Мэдисон новичками, хоть и старались принять многоопытный вид. Девушка решила, что они примерно одного с ней возраста.
— Нам сообщили, что вы тревожитесь за свою подругу и из-за неприятного запаха, — сказал Джонсон. — Давайте взглянем, что там такое.
Пока они поднимались на лифте, полицейские уточняли у Мэдисон информацию, которую та сообщила оператору, в том числе насчет того, что никто не видел и не слышал мисс Якобсен с пятницы.
— Насколько я знаю, так оно и есть, — подтвердила Мэдисон. — И в последние два дня я много раз пыталась дозвониться до нее и оставляла сообщения.
Все вышли на четвертом этаже, и Мэдисон повела полицейских к двери Керы. Гудхаус повторил действия самой Мэдисон: позвонил в звонок, громко постучал, потом подергал ручку, после чего стало ясно, что дверь по-прежнему заперта. Он даже несильно толкнул дверь плечом, но это не дало никаких результатов.
— Вы чувствуете неприятный запах? — спросила Мэдисон.
Джонсон потянулся носом к зазору между дверью и косяком и быстро выпрямился.
— Такое трудно не почувствовать, — скривился он. Полицейские переглянулись.
— Каков порядок действий? — спросил Гудхаус.
Мэдисон закатила глаза. Стало совершенно ясно, что полицейские еще совсем желторотые.
— Наверное, лучше вызвать СОБР, — сказал Джонсон.
Гудхаус кивнул и отстегнул от плеча микрофон рации. Пока он делал вызов, Мэдисон поинтересовалась, что это за СОБР такой.
— Это сокращение, оно означает «Специальный отряд быстрого реагирования», — пояснил Джонсон. — Мы не можем вышибать двери, если не уверены, что ситуация требует настолько жестких мер, и запах не повод, чтобы вламываться в квартиру. А ребята из СОБРа к таким ситуациям привыкли и вообще справятся лучше всех.
— Они скоро приедут? — спросила Мэдисон.
Каждая минута, которую они медлили перед дверью, означала, что помощь Кере откладывается. К тому же следующая консультация неумолимо надвигалась.
Мэдисон посмотрела на часы. Она отсутствовала на работе больше сорока пяти минут.
— Должны, — пожал плечами Джонсон. — У них на каждой патрульной машине экстренная спецсвязь, и. работают они круглосуточно. Скорее всего, какая-нибудь из их машин где-то поблизости.
— Мне нужно вернуться на работу, — с тем же противоречивым чувством заявила Мэдисон.
— Боюсь, придется попросить вас задержаться, — возразил Кевин.
— Готово, — перебил Стэн. — Они уже в пути, минут через пять будут тут.
— Я хотела бы остаться и узнать, что с Керой, — пояснила Мэдисон, — но у меня назначена консультация с пациентами.
— Вы врач? — спросил Джонсон.
— Нет, я социальный работник в университетском медицинском центре.
— При самом плохом сценарии вы можете понадобиться для опознания, — сказал Джонсон. — Мы просим вас остаться, потому что вы подруга жилицы этой квартиры и вызвали полицию. Пожалуй, вам следует позвонить и сообщить, что вы задерживаетесь.
В этот момент дверь квартиры 4А открыла полноватая женщина средних лет с буйно вьющимися волосами, одетая в домашнее платье. Ее надменное лицо выражало возмущение.