Виджай повернулся вокруг своей оси, чтобы осмотреть всех присутствующих. В воздух поднялась рука, принадлежащая тощенькому парню с жидкими волосками на физиономии, которые пока не успели стать полноценными усами, и россыпью прыщей.
— Сколько у нас времени до смерти малыша?
Виджай обернулся к Арье и поднял брови.
— Трудно сказать, — ответила она. — Может, дни, а может, и недели.
Виджай опять оглядел всех, кто был в помещении. Вопросов больше не было, и он снова повернулся к Арье:
— Может быть, у вас есть вопросы?
— Значит, все ваша команда собирается работать над нашей проблемой? — спросила она, просто чтобы удостовериться, что ей настолько повезло.
— Да, точно, — кивнул Виджай. — Мы считаем, что подобный проект поможет нам занять то место в бизнесе, которого заслуживает наша компания. Я уже говорил, что у нас лучшие алгоритмы и меньше всего ложных совпадений.
— Вы будете использовать фазирование и триангуляцию? — задала следующий вопрос Арья. Она вспомнила объяснения Мэдисон, что именно так и работает процесс идентификации, а потом нашла подтверждение в книгах. Считалось, что триангуляция лучше всего помогает разобраться в том, какие совпадения реальны и означают происхождение от общих предков. Нужно было помнить, что сопоставляются при этом точечные участки хромосомы — ОНП, или однонуклеотидные полиморфизмы, — а не целые хромосомные последовательности. Арья знала: в будущем, когда полное секвенирование будет осуществляться быстрее и подешевеет (что произойдет куда скорее, чем кажется большинству людей), выявление родственных связей станет существенно легче и точнее, что нанесет смертельный удар концепции неприкосновенности частной жизни.
— Конечно, — подтвердил Виджай. — Так и работает генеалогическая система. Найти совпадения сравнительно легко, сложно выделить настоящие, идентичные по происхождению совпадения, и для этого требуется триангуляция.
— Пожалуй, больше вопросов у меня нет, — сказала Арья.
Все складывалось просто идеально. Немного лжи во спасение, и она добилась, чтобы целая команда айтишников, спецов по генеалогии, взялась за розыски Любовничка.
— Пока вы не ушли, позвольте показать, какое примерно фамильное древо мы выстроим для вашего больного малыша. У вас найдется время?
— Выкрою, — ответила Арья.
Глава 24
9 мая, 16:30
— Тук-тук-тук, — сказал Джек, стуча костяшкой пальца по дверному косяку кабинета Лори.
Она подняла взгляд от проектных планов нового здания отделения судебно-медицинской патанатомии бюро, где должны были разместиться кабинеты судмедэкспертов и помещение для аутопсии. Поработав над ними ночью, Лори сочла их практически готовыми, но при свете дня у нее возникли другие идеи. Хотя отдел токсикологии оставался в старом здании, переместившись на пятый и шестой этажи, отдел гистологии переехал в новую многоэтажку. Проблема заключалась в том, что эти отделы были накрепко связаны с работами по вскрытиям, которые проводили судмедэксперты. Лори легко вспоминала множество случаев, когда приходилось зайти в оба отдела, чтобы завершить исследование и составить заключение о смерти. Разделение их по разным зданиям выглядело довольно-таки неразумно с точки зрения логистики, поэтому Лори вернулась к проекту, чтобы попытаться решить вопрос.
— Тебе сейчас удобно разговаривать? — спросил Джек. Вид у него был напряженный, и голос тоже.
— Вполне, — сказала Лори. — Когда дверь открыта, я тоже открыта к общению. Я весь день предвкушала, как тебя увижу. Заходи! — Не в пример мужу, она старалась говорить небрежно, почти беззаботно.
Джек вошел, закрыл за собой дверь и направился прямиком к дивану, где всегда располагался во время визитов в кабинет жены. Он до сих пор был в спецодежде, потому что большую часть дня провел в яме.
— Ну так что ты узнала о своей операции? — Джек не моргая уставился на жену, наклонившись вперед и упершись локтями в колени. Он явно переживал.
— Куда подевался мой сообразительный, остроумный Джек, любитель каламбуров? — пошутила Лори, стараясь разрядить обстановку. Она осталась у себя за столом.
— Взял отпуск до более радостных времен, — буркнул Джек. — Хватит меня мучить, рассказывай!
— Я дважды поговорила с доктором Клодин Картье, — начала Лори, — последний раз — буквально несколько минут назад. Она удивительно любезна и отлично понимает мое желание разобраться со всем этим как можно скорее. Если сомнительное уплотнение диаметром в один сантиметр — раковая опухоль, то каждая лишняя минута усугубляет ситуацию. Чтобы капитально изменить к худшему течение болезни, достаточно одной-единственной клетки из миллиардов, которая обоснуется на новом месте и начнет там свое черное дело. Так что я не зря тороплюсь.