— Парни, — тихо сказал дядя, стоявший справа от меня. — Я вижу еще. А там, подальше — еще.
— Я тоже, — сказал Эмиль откуда-то слева.
— И я, — говорю, а сам смотрю точнехонько прямо.
И знаете, что увидел? Грибы тянулись цепочкой, с интервалом в пять-шесть метров. Какое-то время мы молча пялились на окружавшие дары леса, пытаясь осознать происходящее.
— Вы как знаете, — сказал Иваныч. — а я пошел набирать.
Лапин выразился в том же духе. Мы договорились, что встретимся здесь через какое-то время. Эмиль повязал на ближайшей ветке желтую тряпицу, чтобы отметить место.
И мы разошлись. Я собирал грибы, старался запомнить направление, и двигался вперед. Подойду, присяду, срежу, положу в корзину. И так много раз. Однажды наступил момент, когда класть очередной гриб оказалось некуда. Моя корзина была набита доверху. Пришлось повернуть назад. Хотя впереди еще росли десятки, сотни отличных грибов, для сбора которых, понадобилась бы, пожалуй, небольшая тележка.
В условленном месте меня уже ждал Эмиль.
— Их там тысячи, — произнес он, выкатив глаза, и продемонстрировал мне свое ведро, плюс еще целлофановый пакет, забитый грибами под завязку. — Никогда не видел столько.
— А Иваныч где?
— Пока не пришел.
Я взглянул на часы и зафиксировал цифры 18:20. Пора было возвращаться. На небо сверху легла тень крадущейся ночи. Решили, что подождем. Куда он от нас денется, в конце концов? Никуда. Пока время шло, стали обсуждать столь феноменальное количество грибов. Эмиль сделал предположение, что здесь очень богатая веществами почва, а в Староверском бору грибы не растут по причине естественной преграды — реки. Поразмыслив, я согласился с Лапиным. Да, тут нужно сделать оговорку и сказать, что я категорически не верю во всяческую мистику, паранормальные явления и народный фольклор, поэтому заведи мой друг песню о леших, заманивающих нас вглубь для расправы, я бы поднял его на смех, а затем подверг разрушительной критике.
Иваныч не появился спустя полчаса, не явился и через час.
Мы забеспокоились. Решили сами пойти в том направлении. Эмиль достал свой мясницкий нож и посоветовал мне не выпускать из рук мой. Хотя выглядело это довольно карикатурно, мне стало как-то не по себе. Вдруг окружающее пространство сделалось чуждым — я остро чувствовал это кожей. Каждый звук вызывал беспокойство и заставлял прислушиваться. Казалось, что из глубины чащи на тебя внимательно смотрят чьи-то глаза.
(Очередной продолжительный глоток воды из стакана и на этот раз долгая, минутная пауза).
Вы смотрели мультик про Алису в стране чудес? Это хорошо. Сейчас объясню, почему.
Мы шли по следу пеньков от срезанных грибов сотню или полторы сотни метров. Ландшафт постепенно понижался. Выходило, что мы вступаем в низину или овраг. Вокруг жужжало комарье; насекомые остервенело жалили незащищенные участки кожи. Но вскоре мы начисто про них позабыли.
Пеньки закончились — дальше начались грибы. Очевидно, у дяди тоже оказалась переполненной посуда. Но, почему-то вместо того, чтобы развернуться, он пошел вперед. Почему? Из любопытства, полагаю. И мы последовали дальше. Грибы продолжали расти в одинаковых интервалах, где-то отклоняясь, но в целом сохраняя направление. Сбоку тоже проглядывали шляпки. Может быть, образовывали вторую дорожку — да кто их знает. Чем дальше мы продвигались, тем очевиднее становился один факт.
Грибы увеличивались в размерах. Я отчетливо понял это, когда встал рядом с очередным боровиком, шляпка которого достала мне до коленной чашечки. К вашему сведению, это уровень в 40–50 сантиметров. Неплохо, правда?
Мы почти не говорили. Достаточно того, что мы видели и запоминали. Впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь. Шаги наши сделались медленнее, осторожнее. Мы не шли — крались, стараясь не задеть грибные зонты удивительно громадных маслят, сыроежек, волнушек, подосиновиков и подберезовиков, семейств опят, лисичек и, конечно же, белых королевских грибов, которые росли все скопом и в таком обилии, что, казалось, нас окружает грибная ферма.
Внезапно деревья расступились, открывая вид на небольшую прогалину. Картина, открывшаяся перед нами, по степени фантастичности могла бы соперничать с самым тяжелым наркотическим бредом или оказаться плодом воображения какого-нибудь сочинителя, типа Льюиса Кэрролла. Точно так же, как в его «Алисе», здесь росли грибы, достигавшие в высоту метр или полтора. Многие из них представляли собой засохшие, окаменевшие остовы, полуразрушенные и полые внутри. Другие же, наоборот, казались свежевыросшими, они сально поблескивали в серых отсветах дня. Для полного комплекта не хватало еще гусеницы и сумасшедшего кролика. Мы с величайшей осторожностью подошли к центру площадки и тут увидели Иваныча.