— Давай вместе? — предложила Лена.
— Еще чего. Сиди здесь, может постучится. Я скоро, — он хлопнул дверью, а когда вышел из подъезда, вспомнил, что оставил на журнальном столике смартфон. Но возвращаться не хотелось. Зато дико хотелось курить; Олег по привычке пощупал внутренний карман в поисках фантомной пачки, но там, конечно, было пусто.
До него только сейчас начало доходить создающееся положение. Это как под снотворным за руль садиться. Зря он выперся сейчас, в этот момент, очень зря. Но и сидеть дома тоже нельзя. Машка где-то там, в вязкой черноте, кто знает, что с ней?
— Ладно, — он осмотрел двор. — Справимся.
Осенний промозглый вечер дышал холодом, мраком и сыростью. Последние прохожие запоздало возвращались с работы. Кто на авто, кто с остановки, нагруженные сетками, портфелями и рюкзаками. Неподалеку двое алкашей громко обсуждали цены. Где-то, захлебываясь, тявкала собачонка. В разрывах туч поблескивали звезды. Их, рваных клочьев плыло много, но как-то грудой раскидано по темному полотну, как кусков грязной стекловаты. Олег сглотнул. Еще есть немного времени.
Сунув руки в карманы, Олег направился в сторону спортивной секции, которая располагалась в паре кварталов отсюда, в здании местного ДК. Суставы ныли при каждом движении, а голова была словно свинцовый шар — все норовила скатиться с плеч.
Олег преодолел расстояние до секции за каких-то десять минут. Внутри не осталось никого, кроме сторожа.
— Ушли все давно, — заявил тот.
Оба вышли на крыльцо; сторож засмолил папиросу.
— А кого ищете-то?
Сотрясаясь от озноба, Олег изложил ситуацию.
— Вот и думай, что хочешь, — заключил он, хлопая себя по плечам. Стало заметно холоднее.
— Дело молодое, — сторож затянулся, выпустил в воздух мощную струю дыма. — Может, загуляла. А телефон, значит, не отвечает?
— Нет, — Олег начинал нервничать.
— Понятно. Я вам так скажу: если все в порядке, вернется обязательно. А если, не дай бог, что случилось, тут надо действовать быстро. Вы случайно по короткой тропе не ходили?
— По какой тропе?
— Там, за углом, есть короткая дорожка до микрорайона. Дети по ней в школу бегают. Там по вечерам лучше не ходить, но кто-то рискует, когда торопится. Место темное, а сколько сейчас шушеры по улицам мотается, сами знаете.
Олега закачало. Чтобы не упасть, он прислонился к парадной двери ДК.
— Спасибо, — выдавил он. — Пойду проверю.
За домом культуры находилось сильно заросшее футбольное поле. Сбоку чернел остов недостроенного бассейна, который заложили еще в девяностых, но так и не довели до ума. Олег подошел к краю поля, прислушался. Было тихо. С противоположной стороны чернели гаражи. Тропинка, хотя размокшая от слякоти, но четко прорисованная по бурьяну, убегала в сторону дома. Вдали виднелись огоньки родных многоэтажек.
После первых же шагов по тропе Олег безнадежно испоганил ботинки. Старался обходить лужи, не наступать в самую грязь, но вскоре плюнул и затопал напрямик.
— Маша! Дочь!
Тишина. На периферии шумит вечерний город.
— Маша!
Он шел и звал дочь, стараясь, чтобы голос звучал громко, уверенно. Как будто они договорились встретиться именно здесь, в этом месте. Он шел и старался ни под каким предлогом не думать о самом плохом. Нет, это невозможно, этого не произошло, с его дочкой все в порядке, просто иногда девчонки теряются и не сразу находят дорогу домой. Бывает. Он полез в руины бассейна, рассадил там руку, но не нашел ничего, кроме гниющих куч мусора. Он ухал, как филин, тараща глаза в темень. Но дочь не откликалась, а поле закончилось, и теперь Олег брел мимо старых гаражей, ржавых, покосившихся металлических коробок, изрисованных матерными надписями. Тропа выводила на большой пустырь, пройдя который, можно было оказаться возле автостоянки, а там было рукой подать до ближайшего дома. На границе пустыря торчал одинокий фонарь, уныло поливавший светом небольшое пространство вокруг.
Один из гаражей неподалеку был открыт — на дорожку падал свет.
А у входа полукругом сидели собаки. И молча смотрели внутрь, как зрители за театральным представлением. Невдалеке валялась распотрошенная спортивная сумка. Ее, Машки. Олег сделал несколько осторожных шагов; он совершенно отчетливо понял, что сейчас нельзя кричать. Остановился, но под каблуком предательски хрустнуло стекло.
Собаки как по команде повернули морды, вскочили на ноги. Тут же раздалось глухое рычание.
— Маша?
Молчание.
Олег быстро обдумывал создавшееся положение: загнали в гараж, а выбраться не дают. Почему она молчит? Почему?