Ладно.
Прежде чем приступить, Алексей подробно объяснил, что нужно делать. На себя взял мужчину как самый сложный объект. В жилище проникли без проблем. А вот дальше начались трудности. В квартире оказался третий — ребенок. Вышел ночью в туалет, да так и встал посреди прихожей, увидев двух мужиков. Алексей тихонько поднес палец к каменным губам: «Тссссс». Но тишина хрустнула и разбилась на осколки. Тьма огласилась визгом, криками, удивленным возгласом, командным окриком, воплями страха, свистящими ударами стали, хлюпающими звуками поцелуя металла и плоти, целым букетом голосов — мужскими, женскими, детскими, общим несусветным гомоном, свалкой, борьбой, рыданиями и мольбами, снова пением стали, ударами и, наконец, ломкой и зыбкой, вновь установившейся тишиной.
Диспозиция: глава семейства с перерезанным серпом горлом (стандартный удар риппера), в луже крови поперек коридора. Мать семейства со стилетом в груди (второй стандартный удар), хрипит, быстро теряет запасы крови и сознание. Ребенок, нежеланный свидетель, живой, с зажатым перчаткой ртом, бьется в объятиях молодого риппера, обрызганного кровью с ног до головы. У обоих в глазах паника и ужас. Наконец, риппер-патрон, застывший изваянием в квадрате лунного света, что льется из дверного проема. У него же в глазах тоска и усталость.
— А теперь, Миша, самое сложное, — медленно, с расстановкой сказал Алексей. — Это называется незапланированный ущерб. Давай.
Но Миша в растерянности, руки его дрожат, ребенок бьется еще сильнее, предчувствуя. Не сможет, понял Алексей. Опять. Опять эта болезненная необходимость, эта проклятая нужда. Он вынул из кармана заряженный шприц, подскочил и всадил иглу в плечо мальчику. Тельце дернулось раз, другой, глаза ребенка заволокло туманом. Сопротивление ослабло. Ребенок замер.
— Отпускай. Давай-давай, — шепотом сказал Алексей и почти выдрал тело из объятий Миши. Того трясло. — Он не почувствует боли. Просто уснет и не проснется. Ну, вот и все…
Новичок обхватил голову руками и уткнулся ею в колени. Алексей вынул инструменты, тщательно протер их, закрепил и включил маяки для упаковщиков.
Обратно шли окольными путями. Миша взорвался:
— Нам не сказали про ребенка!
— Потому что не знали. Это мог быть соседский, или кто-то из родственников оставил погостить.
Новичок поджал губы.
— Я думал…
— Думать запрещено, — отрезал Алексей. — Так оно обычно и происходит. В задании пишут одно, по факту совсем другой расклад. Нужно быть готовым ко всему, к любой ситуации. Сегодня еще ничего. Девушка могла быть беременна. Детей могло бы быть двое.
Миша набычился.
— Хочешь последний совет?
— Какой?
Алексей застыл, Миша, спустя два шага тоже. Где-то на грани слышимости нестройные голоса тянули припев из шлягера.
— Уходи из профессии, пока можешь.
Пискнул сигнал на линке. Миша нажал на сенсорную кнопочку, развернул мини-экран.
— Еще один наряд, внеплановый. Двойная оплата.
— Докладывай.
Миша молчал, таращился в экран и тыкал кнопки.
— Ну?
Миша поднял лицо, опустил к линку, снова поднял. Покачал головой:
— Алексей… Да ничего особенного. Один первый сорт, тут недалеко.
Пауза. Затем:
— Хорошо, как скажешь.
Двинулись дальше. Требовалось пересечь полгорода, поэтому пересели на мотоциклы.
— Отлично справляешься, — сказал Алексей, когда они подъехали в нужное место. — Но все-таки подумай над тем, что я тебе сказал.
Рипперы зашли один из ангаров, что прятались в промзоне. Алексей двигался первым. Помещение ангара было освещено подвесными галогенными лампами, горевшими через одну. Пыльные контейнеры и коробки всевозможных габаритов убегали в перспективу. Здесь давно не убирались.
— Где тело?
— Это охранник, в будке сидит, в том конце.
В самом деле, у противоположной стены на втором этаже под потолком в конторке горел свет. На второй этаж вела лесенка. Алексей стал подниматься, вдруг вспомнил про инструкцию и обернулся к напарнику. Миша направлял на него пистолет с глушителем. Пистолет танцевал в руке. Дурацкие маски, подумал Алексей, когда понял, что угроза исходит не снизу. Из дверного проема конторки на него смотрел Димка Сеченов.