Итиса, силы браслета хватит на ещё одну телепортацию. Я жду тебя в усадьбе Сорл до 30-го дня метельщика1».
(1 – последний месяц зимы)
До условленного мамой срока оставалось ещё две недели, но я впала в уныние. Дворец, как и в детские годы, вновь стал казаться местом сбора красивых и уверенных в себе людей, готовых смеяться надо мной по поводу и без. Так было раньше. Унера придумывала мне обидные прозвища. Другие её поддерживали. Даже взрослые смотрели на меня с жалостью и брезгливостью. Из-за этого я ненавидела посещать с родителями дворец, пока в пятнадцатилетнем возрасте не влюбилась в принца. Странное безответное чувство позволяло мне жить мечтами, далёкими от реальности, где я была желанной и любимой. Но после приключений в мире Посмертия, что-то во мне изменилось. Я прикоснулась к кошмарам бытия, там было тяжело, зато не скучно! Конечно, вернуться туда вновь я не желала, но хотела подобных ощущений отстранённости от жизни по этикету.
- Чего загрустила? – вырвав меня из плена странных мыслей, спросила бабушка. Мы сидели в малой зале перед полыхающим камином за игрой в фишки и карточки. Лореса обучала меня бесконечным хитростям этой стратегии, где победа зависела не от удачи, а от продуманности ходов.
- Бабушка, я много читала о любви, о том, что она важней всего, но так ли это? Даже родители не смогли подтвердить мне эту истину. Папа запутался в своих изменах, мама живёт вниманием других мужчин. Я замечаю это, хотя раньше и пыталась отрицать…
- Между ними никогда не было любви, - сказала бабушка, как отрезала. – Мой сын видел в твоей матери выгодную партию. Она приняла его предложение, потому что хотела повысить свой статус.
- И меня ждёт такая же судьба, - обречёно прошептала я. – Никто меня не полюбит. Спрос на дурнушек невелик, но охотники за приданым сыщутся.
- Ты бы прекратила себя дурнушкой кликать, - сверкнув серо-голубыми глазами, посоветовала Лореса. – Красота понятие относительное. Многое зависит от того, как ты сама к себе относишься. Если поверишь в то, что ты великолепна, то и другие будут так считать. Я же никогда не придавала особого внимания внешности. Мир нужно чувствовать, а не разглядывать, пробовать, а не оценивать. Вот поднимись завтра на верхнюю площадку башни и попробуй ощутить превосходные богатства природы.
Утром после завтрака я натянула поверх плотной рубахи меховую безрукавку. Женские штаны свободного кроя и ботиночки без каблуков казались мне удобными. Мысленно одобрив свой наряд, я отправилась покорять покосившуюся кирпичную постройку. Винтовая лестница уводила всё дальше и дальше, я перестала считать ступени после трёхсотой. К моменту, когда я добралась до единственной комнатки, с меня сошло десять потов. Наверное, хитрая бабушка решила заняться моей фигурой и в целях похудения отправила меня путешествовать по башне!
Переведя дыхание в мрачном круглом помещении, я открыла дверцу, за которой и находилась смотровая площадка, по кругу огибающая башню. От открывшегося вида я онемела. Лазурное полотно неба с пушистыми белыми облаками раскинулось над рыжим краем крылатого народа. Редкие островки зелени свидетельствовали о раннем наступлении весны в восточных землях, синие ленты рек причудливо вились по проложенным тысячелетия назад руслам средь возвышающихся природных стен. Я различила нити многочисленных подвесных мостов и чёрные прямоугольники домов.
- И как они там живут-бытуют? – подойдя к осыпающемуся бортику неосмотрительно близко, вслух спросила я.
- Да нормально, привыкнуть можно, - прозвучал из-за спины неожиданный ответ. Я крутанулась на месте, прижавшись к каменному ограждению. На черепице конусообразной крыши, придерживаясь одной рукой за ржавый шпиль, стоял парень с бурыми крыльями в обтягивающем костюме из чёрной кожи с серебристыми нашивками. Колышущиеся волосы также являли собой смесь белых и черных прядей, обрамляющих узкое заострённое лицо. Я успела разглядеть напугавшего меня незнакомца до того, как из каменной кладки позади меня выпало несколько глыб, не выдержавших моего веса. Потеряв опору, я взмахнула руками и полетела вслед за ними.