В одном месте пол уходил ступенями вниз — их было не очень много, они теснились и толкали друг друга, пытаясь развернуться на спуске, будто видали где-то винтовую лестницу, но не могли теперь её повторить иначе, как кривым подобием с разной высотой для каждой ступеньки. Лана подсветила и спустилась осторожно под пол — это оттуда как будто долетали звуки, которые дом хотел скрыть. На середине она приостановилась — показалось, что сбоку, в стене, есть ещё одно маленькое окошко, тёмный проём. Лана поднесла экран смартфона поближе и увидела, что эта картина с княжной Таракановой. Лана оставила её висеть и медленно сошла до конца. Внизу, у лестницы, были какие-то полки и склянки на них, дальше угадывалась решётка — не такая, как на окнах, фигурная, для красоты. Она загораживала комнату за ней лишь наполовину — вторую половину сдвинули, открыв проход.
Лана остановилась. Комнату освещали несколько зажжённых чаш и тусклый огонь горелки. Потолки и стены по краям терялись в потёмках. Вокруг горелки сбились — прямо на полу, на простынях и комковатых подстилках — те, кто в доме. У них были страшные лица, искажённые прыгающим светом и уродством. Как будто даже глаз там было не разобрать — только как они разевали пещеры ртов, чтобы подышать иногда. Никто не обратил внимания на Лану, и она подалась чуть в сторону вдоль решётки, чтоб рассмотреть, что там, среди них, подальше у стены. Там, в окружении прочих, сидела Нелли. Куда делись её ноги, оставалось не очень понятно, в таком свете, но в руке она крепко сжимала скальпель. Им она аккуратно срезала тонкий продолговатый пласт мяса со своего второго предплечья, изнутри — ей это совсем не составило труда. Подержав мясо над горелкой, она игриво протянула его сидящему слева:
— Ам?
Тот с готовностью раскрыл рот-пещеру шире и проглотил кусок. Нелли слабо, но довольно рассмеялась.
Лана сделала невольное движение назад, задев полку и сбив с неё белую фарфоровую кошку. Та с грохотом разбилась об пол.
Лана замерла. Те, без лиц, взметнулись и замерли тоже — не все они повернулись к ней, но и те, что к ней, похоже, ничего не увидели. Они ещё повертелись, будто переглядывались друг с другом, но в целом не слишком насторожились.
Лана воспользовалась этим, чтоб подобраться к решётке вплотную и дать знать Нелли. Та тоже, казалось, не замечала — она оживлённо болтала, почти одними только губами, с теми, что слева, и теми, что справа. Может быть, просто не слышала.
— Нелли, — позвала Лана.
Та не откликнулась. Лана открыла смартфон-раскладушку и вытянула его вперёд, просунув через решётку.
— Нелли. Ты забыла, посмотри, — крылатый корги покачивался, стукаясь о железный завиток. — Это твоё. Помнишь?
Нелли даже не обернулась. Лана ещё раз яростно прожала подсветку.
— Нелли! Посмотри сюда, на меня. Помнишь эту штуку?
Пламя горелки дёрнулось от чьего-то движения. Нелли будто невзначай повернула голову вместе с ним и случайно пересеклась взглядом с Ланой. Рот её расползся в широкой улыбке.
— Ха-ай, Ланчик! — воскликнула она и вскинула в приветствии руку.
В этот же миг повернули головы все остальные. Они увидели.
В марлях, в крючьях, в странных расщелинах и отростах, все они вскочили. Рёв наполнил комнату.
— О чёрт, — прошептала Лана и попятилась. Она споткнулась о нижнюю ступеньку, упала. Тут же поднялась снова, развернулась — постепенно, посекундно, как в вязком кошмаре — и бросилась по лестнице вверх. Вслед понеслись оскорблённые.
— Агнешка?
Алиса повертела головой и поняла, что Агнешки рядом с ней нет.
Она кинула растерянный взгляд на пустую барную стойку (на ней, наверно, годы никому не наливали), даже провела рукой, словно там что-то всё-таки могло быть. Проверила, сколько на часах, но кто-то стёр на них стрелки. На сцене грузчики убирали микрофоны и какой-то ещё реквизит, пока стоявший на полу магнитофон допевал:
«Всё это было сто лет назад, в бутылке письмо, но мёртв адресат, всё это запись, никого нет в живых…»
Некоторые ещё оставались внутри, хотя уже не так много. Агнешки среди них не оказалось. Будто она растворилась в воздухе — или будто её никогда не было тут.