7
Суббота, 14 марта 1942 г.
Все утро мы с мамой пекли пироги, как обычно по выходным. Для середины марта стоит прохладная погода, и я рада, что в доме все время горит духовка. Как же мне надоело бегать в туалет по этому холоду! Не припомню еще такой длинной зимы. В первый же теплый день я скину ботинки и не надену их до следующей осени.
Хотя все утро я провела рядом с мамой, мы практически не разговаривали. Мне трудно с ней общаться. Такое чувство, будто между нами выросла стена. Мне хочется обнять ее, сказать, как сильно я ее люблю, но вместо этого с моих губ сыплются сплошные гадости. Раньше мы часто пели, когда готовили или убирались, а теперь такого и помыслить нельзя. И дело тут вовсе не в войне. Дело только во мне. Такое чувство, будто во мне сидит незримый страж, который в присутствии мамы не дает мне расслабиться ни на секунду. Не могу сказать ей ни одного ласкового слова – сама не знаю почему. Может, все дело в том, что мне уже почти пятнадцать. Я тут слышала, как мама жаловалась на меня своей подруге (она не знала, что я стою поблизости). А подруга ей заявила: «Мери, это переходный возраст. Поверь, ей просто нужно перерасти этот период». Терпеть не могу, когда меня сравнивают с другими подростками, но в чем-то, должно быть, она права. Хотя я и представить не могу, что когда-нибудь перерасту это состояние. Порой я скучаю по тем временам, когда мама с любовью обнимала меня, но теперь стоит ей прикоснуться ко мне, и я тут же сжимаюсь. Неудивительно, что она больше и не пытается. Но я ничего не могу с собой поделать. От мамы только и слышно: «Не делай того, не делай другого». Больше нам просто не о чем разговаривать.
При всем при том мы умудрились испечь четыре пирога и кучу печенья. На улице было так холодно, что мне совсем не хотелось выходить из дома. Но потом я подумала, что дома не так уж и плохо. Или вот еще развлечение: отвезти пироги парням из Береговой охраны. Стоит ли говорить, что именно я выбрала! Быстро собравшись, я погрузила пироги и печенье в деревянную тележку, которую мы держим в сарайчике рядом с туалетом, прицепила ее к велосипеду и покатила по главной дороге. У нас тут совсем нет мощеных дорог. Даже Главная, по которой электрики привозили свое оборудование, изрешечена бесчисленными рытвинами и петляет из стороны в сторону. И все же это самый удобный путь, если вы едете на велосипеде и везете пироги. Если бы я добиралась до Береговой охраны пешком, то просто прошлась бы вдоль пляжа, хотя нас и попросили там не ходить: на берег волны выносили тела погибших с корабля, который затонул здесь на прошлой неделе. С того момента, как у мыса появились немецкие субмарины, обходчики (так здесь называют ребят из Береговой охраны) начали патрулировать пляж. Они ходят вдоль моря, приглядывая за проплывающими кораблями и высматривая подводные лодки, с которых может высадиться нацистский десант. Водители машин, желающие проехать по пляжу, должны сообщать патрульным пароль. Первый патрульный говорит водителю новый пароль, который тот должен будет повторить через три мили другим патрульным. Вот так люди и продвигаются по пляжу. Мне тоже хотелось сообщать такой пароль, но меня тут все знают и просто говорят: «Давай, Бесс, проходи, не задерживайся».
Из-за рытвин и корней, торчащих посреди дороги, ехать приходилось очень осторожно, чтобы не вывалить в песок содержимое тележки. Было так холодно, что я обмотала шарфом лицо, только бы уберечь его от ветра. Но стоило мне добраться до станции, как сразу стало понятно: поездка моя была не напрасной.
На станции находилось около половины всех парней, а остальные, должно быть, патрулировали пляж, тренировали собак, и все в этом роде. Как только я вошла в дверь и скинула пальто, все головы тут же повернулись в мою сторону, а на лицах расцвели улыбки. И я знала, что радуются они не только пирогам. Заинтересованные взгляды парней – это нечто новенькое для меня. В такие моменты в моем теле пробуждаются иные, непривычные ощущения. Грудь у меня не такая уж большая, но эти парни все равно пялятся на нее, хотя одеваюсь я более чем скромно (да я все еще хожу в рубашке со свитером!). Я чувствую, как плавно движутся мои бедра, какие длинные у меня ноги. Во мне уже метр семьдесят пять – самая высокая девочка в школе! Правда, это мало о чем говорит, если учесть, что учится у нас лишь тринадцать девочек, в возрасте от семи до семнадцати. Но я вдобавок выше практически всех парней в школе. Вот почему мне так нравятся ребята – да что там мужчины – из Береговой охраны. Почти все они выше меня, хотя некоторые – лишь на чуточку. Волосы у меня каштановые, и до последнего времени я всегда заплетала их в косы. Но теперь я распускаю их. Они такие длинные и волнистые – парням очень нравится, как они выглядят.