Мой летний туалет явно не годился для сибирской зимы.
Мама в это время уже работала в шерстобитке. Поэтому на арену выступает мамин бараний тулуп. Он мне, конечно, был до пят. В этом плане вполне можно было ходить без штанишек (если не бояться отморозить всё, что между талией и ногами).
Тулуп был широк, в два обхвата, поэтому история с придерживанием одной рукой повторилась в зимнем варианте. На ногах были пимы на 3-4 размера больше нужного.
Даже в голодной нищей военной Сибири такое чучело было одно на всю школу. Я несколько раз обморозила руки, лицо, но продолжала ходить в школу.
В 13 лет уже были прочитаны Бунин, Бальзак, Чехов.
Не брезговала я Мопассаном и многими другими "взрослыми "писателями и поэтами.
Весна приносила дополнительные неудобства.
Таял снег, журчали ручьи, воспетые поэтами, а у меня намокали пимы!
Когда я выходила к доске, они оставляли огромные мокрые следы на потеху всему классу.
Я втягивала голову в плечи и продолжала чувствовать себя самым мерзким существом на свете не только дома, но и в школе.
Но ещё хуже я чувствовала себя, когда учительница поднимала меня, и нужно было сказать свою национальность.
Моя фамилия по алфавиту находилась, где-то в середине списка.
Но я начинала дрожать, как только она брала журнал в руки.
Ещё с тех пор мне намертво припаяли, как тяжкий крест клеймо – жидовка.
После уроков меня подкарауливали мальчишки – жестокие ублюдки, они закидывали меня снегом, все вместе били.
Я в своём тулупе и огромных валенках запутывалась, не могла убежать и, как всегда, втягивала голову в плечи.
Что и говорить, рано меня начали укорачивать, неудивительно, что до сих пор не могу окончательно распрямиться!
Не было ни одного человека на свете, кто мог бы заступиться за меня.
Я постоянно кого-то и чего-то боялась, жила в постоянном ожидании чего-то, что меня страшило.
Была ещё одна неприятная проблема – вши!
Несколько военных лет не было мыла.
Заменяли его настоем древесной золы, остававшейся после сгоревших дров, которые тоже надо было где-то доставать.
(Сбор щепок на стройке стоил мне здоровья, т.е. искалечил на всю жизнь.)
Кипятили воду с золой, потом отстаивали, зола оставалась на дне, вода легко отделялась и становилась шелковисто-мягкой.
В этой воде кипятили бельё и стирали, а также мыли голову.
Очень важно было подобрать хорошую концентрацию, т.к. слабая – не соответствовала необходимым требованиям, т.е. не убивала вшей, а сильная концентрация пережигала волосы и драгоценное подобие белья, должное служить годами.
Тем не менее, хотя в этих условиях вши были практически у всех, – считалось позором, если у кого-нибудь в «обществе» несколько вшей выползали из волосяных зарослей на простор лба или висков, чтобы прогуляться.
Наблюдая несколько раз подобную картину на других, я пребывала в постоянном страхе перед такой возможностью.
У меня были густые, чёрные волосы, появление на них белых гнид было смертельным.
Если гниды появлялись, то избавиться от них было невозможно.
Из гнид появлялись вши, которые быстро взрослели и ни о чём не заботясь обзаводились многочисленным потомством, т.е. новыми гнидами, и всё начиналось сначала, в геометрической пропорции.
Процесс шёл бурно, безостановочно и не поддавался никакой корректировке.
Химических средств борьбы (противовшивого, химического оружия) не было, довольствовались тем, что в школе дежурные каждый день добросовестно просматривали головы каждого ученика.
Спасаясь от вшей, родители смазывали нам головы керосином, поэтому класс благоухал сильней, чем современная бензоколонка.
Продавались густые самодельные гребешки.
Ими можно было вычесать вшей, подстелив что-нибудь, например газету, чтобы они не разлетелись по всей комнате и не обсеменили всё вокруг.
Но гнид гребешки не беспокоили т. к. те сидели прочно приклеенные к волосам.
Моя мама изобрела жестокий (по отношению ко мне) метод удаления их с волос.
Метод заключался в том, что зубья гребешка плотно перевязывались в несколько групп и затем этим сверх густым гребешком продирались по волосам. Боль это причиняло нестерпимую, результат имело относительный, т.к. стоило остаться нескольким особям, чтобы из них благополучно вылуплялись прародительницы новых несметных поколений.
Борьба шла жестокая.
Довольно часто гниды, вши, голод, холод доканчивали человека, а гниды и вши ещё жили и размножались на мертвеце. Затем они расползались в поисках более тёплого места обитания.