Разговаривал дядя Мойша значительно больше, чем дядя Нёма, но зато реже улыбался, хуже зарабатывал деньги, а по части детей, то уже в поздние годы кое-как расстарался на Милочку, которую в силу столь позднего появления, так избаловали, что я боялась её, как огня.
Я не смела, дать ей подзатыльник или по заднице, так как пришлось бы объясняться с папочкой или мамочкой, ибо стоило её тронуть, как она начинала орать, топать ногами и царапаться. Ей, было, пять лет, мне – восемнадцать.
Она бегала за мной, прыгала мне на голову, обливала водой, царапалась, и всё ей сходило.
При виде неё, я панически пускалась наутёк, потому что у меня было огромное желание дать ей хорошую трёпку, чтобы она оставила меня в покое.
Забегая вперёд, скажу, что она была красивейшим ребёнком, но, подрастая, постепенно превратилась в черноволосую девицу в очках и с длинным носом.
Отец рано умер от рака, и она уехала с матерью в Израиль, будучи старой девой.
Там она вновь расцвела, удачно вышла замуж, родила двух сыновей и живёт вместе с матерью и своей семьёй счастливой спокойной жизнью.
Счастье и судьбы человеческие ходят по своим непостижимым законам.
Если должно быть счастье, оно всё равно придёт, если даже по пути немного заблудится и запоздает чуть-чуть.
Итак, определилось дальнейшее место действия – город Черновцы, скупо выписаны действующие лица – мои родственники и с нескрываемой любовью обрисован портрет главной героини, неожиданно появившейся в Черновцах как сибирское чудо.
Мягкий тёплый летний вечер.
Из здания черновицкого вокзала появляется симпатичная девочка с деревянным чемоданчиком в руке, читая на ходу адрес по бумажке.
Это я осчастливила Черновцы.
В прекрасном настроении, без забот и волнений, расспросив прохожих,спокойно направляюсь по адресу тёти Малки и дяди Срула. (отцова линия). Из каких соображений мой выбор пал на эту семью, остаётся большой загадкой для истории.
Тунгусский метеорит или затмение солнца вызвали бы, наверное, меньшее удивление у моих далёких и, в общем-то, незнакомых родственников.
Все четверо детей: Голда, Хана, Берл и Нахем рассеялись по городу для оповещения остальных не осчастливленных родственников.
А тётя Малка тут же во дворе водрузила на стул таз с горячей водой и принялась мыть мне голову.
Для чего так срочно был развёрнут этот санпропускник, опять же загадка истории.
Либо у тёти Малки сдали нервы, а в таких случаях лучше всего помогает работа, либо она решила, что из Сибири обязательно привозят сибирскую язву и меня надо срочно дезактивировать.
Она усердно драила мою голову, нервно приговаривая: «Майн Гот!» и «Вей из мир!»
Мы уже знаем, что дядя Срул по «уважительной причине» не мог присутствовать при моём, столь радостном нашествии, так как они вместе с дядей Велвлом пребывали в тюрьме, как расхитители народного хозяйства в особо крупных размерах, перестав быть подпольными трикотажными королями украинской социалистической республики.
Мне же всю жизнь не везёт.
Пусть бы я явилась чуть-чуть раньше и хоть месяц пожила бы в семье миллионера хотя бы подпольного.
Нет, прикрыть «лавочку» надо было не раньше и не позже, а как раз к моему приезду!
Четверо гонцов быстро сделали своё дело и в момент, когда тётя в который раз намыливала мне голову, стали стекаться, поднятые по тревоге родственники.
«Майн Гот» и «Вей из мир» стали многократно усиливаться и повторяться, пока не заполнили весь двор, превратившись в недружный хор.
Я кое-как освободила голову из таза с водой, таращила глаза под струями воды, стекавшей по волосам и старалась в этой толпе незнакомых людей хоть кого-то узнать.
Но я никого не помнила из той маленькой счастливой трёхлетней жизни.
Вдруг я остолбенела окончательно: ко мне приближалась моя мама… но молодая, красивая и хорошо одетая.
Она заплакала, подошла, вытерла мне голову полотенцем, взяла за руку и увела к себе домой.
Это была родная сестра моей мамы, добрейшая тётя Рэйзолы, которая согрела мою юность и подарила мне несколько счастливых, безмятежных лет.
У тёти мне показалось красиво, как во дворце.
Дядя Нема, не проронил ни слова, только приветливо улыбался и почёсывал лысину.
Девочки: Эни и Сара тихонько хихикали, разглядывали меня и недоумевали, откуда я взялась и надолго ли.
Пинчик безучастно и без интереса посмотрел на всю возню и удалился, не удосужив разговором.
Тётя накормила меня, приласкала и уложила спать.
На следующий день начали интересоваться подробностями и думать о будущем.