Но……Однажды я услышала, как двое парней из нашей группы разговаривали между собой и между прочим небрежно заявили, что неплохо бы у нас (у них) в России уничтожить всех жидов.(??!!!!!!)
Я остолбенела. Они меня не заметили, или не считали, что это меня касается, или имеет для меня значение.
Я не проявила признаков бурной внутренней жизни и не обнаружила видимого беспокойства по поводу перспективы быть уничтоженной в приятном содружестве всех российских евреев. Я ничего не сказала.
Нам только кажется, что это мы всё определяем, на самом деле всеми событиями руководит случай и стечение обстоятельств, а мы им только подыгрываем в силу своих наклонностей.
Именно по стечению обстоятельств, в этот же день у нас была лекция, где присутствовал целый поток, примерно 300 человек.
Преподаватель – коммунистка старой закалки, читала лекцию о национальном вопросе в дружной семье советских республик, где царит идиллическая любовь и преданность всех каждому.
С большим чувством и убеждённостью, прочтя лекцию, она как обычно спросила есть ли вопросы.
Я скромно подняла руку и спросила должна ли я ей верить, если не далее, как сегодня, я слышала следующее высказывание следующих товарищей. Я чётко назвала фамилии товарищей и дословно их процитировала.
Триста человек перестали дышать.
Как выстрел прозвучал приказ коммунистического наставника:
– Черносотенцы! Встать!
Два высоких парня нехотя поднялись для общего обозрения.
Она сделала им сердитое внушение, доказав ошибочность их убеждений и «убедив»
,что в СССР с антисемитизмом было покончено сразу после революции.
По окончании лекции всё гудело.
Возмущению моим поведением не было конца.
Как могла я, не разобрав своих претензий на уровне группы, «высовываться» на потоке?!!
«Потерпевшим» все сочувствовали, похлопывали по плечу и уговаривали наплевать на эту наивную дурочку.
Всё, может быть, на этом бы и кончилось, но вся история произошла как раз перед экзаменом по Истории КПСС, который у нас принимала она – незабвенная Антонина Ивановна.
Надо сказать, что для таких экзаменов у нас существовал некий «приёмчик»: группа каким-то таинственным путём «доставала» экзаменационные билеты и заранее их распределяла.
Каждый, естественно, учил один свой билет, а затем (также таинственно) билеты на столе экзаменатора оказывались лежащими по определённой системе, так, что каждый получал нужный билет, предварительно составив список, по которому мы заходили на экзамен. Неудивительно, что вся группа получала отличные и хорошие оценки по так необходимому советскому врачу основному предмету.
После такого моего вопиющего поведения, меня из системы исключили и приказали идти первой, чтобы я не нарушила порядок (не взяла чужой билет).
Мне пришлось читать перед экзаменом всю книгу, но такие предметы, в отличие от точных наук, для меня никогда не были проблемой.
Во время экзамена Антонина Ивановна устроила спектакль.
Истории неизвестно, какие чувства ею двигали, но вероятней всего, садистка-коммунистка решила расправиться с группой, допустившей вольнодумные открытые решения национального вопроса.
А с неумеренно любознательной жидовкой предоставила расправиться группе.
Она жёстко сломала систему, перемешав все билеты, что наводит на мысль, что система – не являлась таким уж большим секретом.
Происходило «избиение младенцев» – она зорко следила, чтобы никто не мог воспользоваться шпаргалками или заглянуть в книгу.
Каждый отвечал только то, что мог наскрести в своих мозгах.
Двойки и тройки сыпались, как из рога изобилия!
Почти вся группа осталась без стипендии.
Со мной она была исключительно любезна.
В комнате было прохладно и она, как мать родная, на глазах у разъярённой группы, накинула мне на плечи своё пальто с роскошной черно-бурой лисой.
К счастью даже самые злобные взгляды не могут высечь искру, иначе гореть бы мне ярким пламенем вместе с лисой.
Но она не рассчитала, что группа решит расправиться со мной ещё до лисы, исключив из системы и поэтому, выслушав мой отличный ответ, она вынуждена была с кислой миной поставить мне хорошую оценку, да ещё нахваливать.
После экзамена группа в полном составе обратилась в деканат с требованием убрать меня.
На потоке я стала знаменитой… паршивой овцой и все группы наотрез отказались принять такое добро в свои ряды.
Но официально было выгодней кончать с этой историей!