Айболит с размаху положил заявление на стол, не обратив внимания на чашку, подергал дверь, застонал, но сообразил отодвинуть щеколду и быстро вышел.
Завотделением написал на заявлении Айболита «согласовано», посмотрел в окно – а день только начинался, и вытащил чистый листок:
«Прошу уволить меня по собственному желанию…».
Встал, распахнул окно пошире и спросил у нового дня:
– А ты знаешь, кто работать будет? Не подумал? Выпускники по сокращенным программам? Они – да, они быстро наведут порядок.
«по семейным обстоятельствам…»
Еще раз посмотрел в окно и медленно смял листок.
***
В знакомой нам палате номер шесть царило уныние.
Надежда Константиновна и Екатерина Вторая лежали на своих кроватях, дружно отвернувшись к стенам.
Сонька Золотая ручка, наоборот, разглядывала заправленное чистым бельем бывшее койко-место Марфы Оплеткиной. Кокетливо поставленная уголком подушка раздражала до слез.
– Да-а… неожиданно… да уж… кто идет на завтрак, пока двери открыты?
Сонька все делала бесшумно, удивляя сокамерников, в смысле – соседок по палате.
Постояла, ожидая, да и пошла себе на выход.
Завтрак, например, с восьми до девяти, в восемь сорок пять дверь закроют. Открыть из коридора можно, а из палаты – нет, и голодай до обеда!
Ловко выскользнула, тихонько прикрыв дверь, но вернулась быстро, минут через пятнадцать, ласково поглаживая животик.
– Дамы, – сообщила Сонька, завалившись на свою постель, – последние новости! Наша Марфочка покинула земную юдоль не одна. Ясновидящая по соседству ушла в мир иной с ней одновременно! Более того, погибла Надя-дурочка, ее прибила соседка по камере. Какой улов, дамы, в морге три трупа в одну ночь! Надежда Константиновна, как вы думаете, чьи это происки?
– Я Татьяна Константиновна, – внезапно поправила ее Крупская, спустила ноги, осторожно поднялась, держась за спинку кровати. Наклонилась, вытащила тапки, обулась, даже притопнула ногой.
– Ваше императорское величество, что это с ней? – обратилась Сонька к Екатерине, не сводя глаз с Крупской.
– Не императорское. Анна Михайловна я, – величество тоже поднялась и поправила свой халат, – вы к начальству… Татьяна?
– Да, дома дел много. Что-то я загостилась.
– И я с вами, завотделением точно на месте, – добавила бывшее величество.
– Ноги не болят, согнуться могу, сердце работает. Кое-что вспомнила, – отстраненно сообщила бывшая Крупская.
– Голова не кружится, не морозит. По-моему, у меня есть дочь. Выходим, – отчиталась и соседка.
Сонька обалдела и сначала молча осмотрела обеих.
Ишь, деловые какие!
– Дамы, вы хорошо подумали? – вкрадчиво спросила она.
– А вы, Софья? Стоит ли тут сидеть, жизнь-то пролетает!
Дамы ответ не получили и ушли.
Сонька хмыкнула. Выйти хоть успели. В столовую, значит, попадут.
Странная ночь.
Дамы, кажется, ни с того, ни с сего, пришли в себя.
А стоит ли тут сидеть… еще как стоит. Почему-то гораздо лучше, чем в настоящей камере. Выбора не было – или туда, или сюда.
Ваше благородие, госпожа разлука,
Мне с тобою холодно, вот какая штука…
А сегодня обратила внимание – по какой-то идиотской причине исчезли татуировки с обеих рук! Сами исчезли, а кто поверит-то?
Но самое странное – дыры в зубах тоже пропали, как и не было!
Глава 1
Холодно и мокро. Клеенка без простыни. Значит, опять описалась.
Надо мной нависло большое лицо. Злое. Мужское. Страшное.
И чужие руки протянулись к моей голове. Коснулись висков – и такая боль пронзила, что я взвизгнула и заскулила. Руки подождали и погладили меня по щеке. Я скосила глаза – а руки-то женские. Маленькие. И ноготочки светятся.
У мужика женские руки!
Тут мне поплохело окончательно. Накрылась одеялом с головой и замерла.
Даже забыла, что умерла на днях и можно не волноваться.
***
– Я ничего не поняла, магистр!
– Объясняю, студентка. Ей одиннадцать лет. Примерно. Завтра проверим. Точного возраста сама не знает. Или не понимает. Родителей нет. Росла в специальном интернате, как он у них там называется… для умственно неполноценных. К сожалению, одаренная. К счастью, менталист, поэтому основные языки приняла легко. Дурочка, да, зато беды не наделает. Каким образом прошла инициацию, кто из магов осуществлял контроль – неизвестно. Допускаю мысль, что и она ничего не поняла, ибо хитрить там попросту нечем. Сколько красоты, столько и ума.