А это проблема уже не частного лица, она касается всех Содружеств.
Я отскочила к дальней стене и забежала за стул.
Мне хватит сил и умений увернуться. Или вообще сбежать.
Огонек помчится дальше, пока не среагирует на другого подростка-мага. Перехватят его матрицу маги Содружества или нет – неизвестно.
И что делать?! Сообщить Ее Величеству. Хотя бы ментально! Я потянулась – и пришла в ужас. Ее Величество закрылась… но знает! Обманули. Доложили неправду!
Огонек сделал круг, и я побежала от него тоже по кругу.
Не могу придумать.
Растерялась.
Но если убегу, кто будет жертвой, неизвестно.
А мне нет четырнадцати, я под наблюдением, и наверняка попаду на свою или такую же пересылку.
Все же я трусиха.
Поняла и выжила после ухода наставниц.
Не боялась, когда напали браконьеры у деда в заповеднике.
Смогла удержать руки девочки в диспансере. А теперь… страшно.
Но другого выхода не вижу.
Дурочка, а не героиня.
Села на стул, вцепилась с обеих сторон за сиденье.
И малодушно зажмурилась.
***
Он с шипеньем пронесся над ступеньками, несколько мгновений тишины, и кто-то тоненько вскрикнул.
Монах демонстративно отряхнул ладони, торжественно прогудел:
– Господь услышал наши молитвы!
Императрица прикрыла глаза, обнаружила искомое ментальной техникой и с уважением кивнула. Обернулась, ткнула пальчиком в здорового белобрысого гридня:
– Проверь все-таки.
Гридень метнулся наверх, но тут же выскочил назад к лестнице. Медленно скрестил руки перед собой, остался ожидать указаний.
– Отпеть бы надобно, – задумалась венценосная.
– Отпоем, – с готовностью согласился монах.
– Зачем же самому… вот у нас премьер освободился. Он и займется девицей. Найдет, кто отпоет, кто похоронит…
Бывший премьер молча поклонился низко-низко, пряча лицо.
Ее Величество сняла медальон с лежащей Ушаковой, протянула новому Главе.
– Владей и помни, от кого получил сей знак! Ожидаю во дворце. Добрая молитва всегда пригодится.
Глава 19
– Я ничего не понял, студентка!
– Объясняю, магистр. Четырнадцати ей еще нет. Она сказала – верните меня, пожалуйста. Но вернуть туда же, сразу, мы не можем. Так?
– Разумеется!
– Ну вот. Поэтому ее отправила в какой-то похожий мир. Я молодец?
– Та-ак… нет, не молодец. Где ее матрица?
– Переносится, магистр. Уже в пути!
– Та-ак… успеваю… добавим возраст… уберем всю память и знания… что за маг, которого все норовят прибить, правда?
– Магистр! Зачем так жестоко?! Ведь она приняла на себя голубой огонь!
– Я уже видеть ее не могу! И не понял, почему ты не в свое дежурство к ней полезла!
– Потому что. У меня. Была надежда. А теперь – нет. Вы ее убили.
– А?
– Не забывайте, магистр: носки на нижней полке, рубашки на верхней. Всего вам доброго. Отличного сна. Приятного аппетита. Крепкого здоровья.
– Я не понял, студентка! Ты куда пошла? Остановись, я опять ничего не понял!
***
Андрей Андреевич Замойский, директор школы третьего разряда города Тобольска чувствовал себя счастливым, как в детстве.
Савельевым понравилась и сама школа, и коллектив преподавательского состава, и школьники. Самое интересное, посыпались заявки на поступление, хотя до начала следующего учебного года времени достаточно, и весна, и лето впереди. И губернское начальство пожаловало познакомиться, и даже выделило школе дополнительное финансирование. Еще бы, налогов поступало заметно больше!
Построили еще одну больницу, открыли еще одну школу, ибо население увеличивалось. Подъехали медикусы и даже несколько целителей, ремесленники, торговые люди. Устраивались жить надолго, с семьями.
Сам губернатор нет-нет, да и заезжал похвастаться: потянулись наконец-то и крестьяне, а то ведь население необходимо кормить. Даже воинскую часть перевели поближе, что особенно радовало чиновников – незамужних девиц хватало.
Савельев согласился на должность заместителя, и Замойский через пару недель планировал съездить в какую-нибудь школу магов. Стоит обменяться опытом.
Подъехали савельевские слуги. Особенно ожидали стряпуху, и радовалась вся школа.
Правда, недолго.
Отец Лукерьи оказался мужиком въедливым, и рьяно кинулся заниматься и садом, и цветниками. Тут же ужесточились наказания школьникам по любому поводу, ибо помощники ему нужны и на прополку, и на полив.