– А… поняла.
Я даже по сторонам не смотрела, у деда своя игра с тетей, и не мне им мешать. Удивило, что Голос не оборвал связь. Если остановиться, я бы смогла с ней связаться, что вопреки всем правилам.
А так хотелось узнать, как наставницы, все ли в порядке. Как моя семья перенесла известие о моей гибели.
Улицы змеились передо нами, но дед вдруг затормозил перед ларьком:
– Мороженое будешь? Ты любила. Раньше.
– Буду! И тетя будет.
– Ладно.
Купил три стаканчика и помахал тете, выходившей из переулка. Показал, что мороженка ей, показал продавцу тетю, а мы не спеша пошли. Так, чтобы она видела, куда идем.
– Надюша, я забыла отключиться! – известил меня радостный Голос. – магистр сразу увидел и так на меня орал. Как раньше орал! С любовью! Про наставниц не знаю, они еще ползунки, но живы-здоровы. Родители решили остаться в Тобольске. А отправил огонек монах. И заболел.
– Заболел?
– Сильно заболел. Некрасиво. Магистр долго смотрел записи и его наказал. Все, прощай, Надежда!
И связь пропала.
Но мне стало гораздо легче.
Я доела мороженное и подняла глаза на деда.
– Пойдем, – просто сказал он.
И мы пошли.
«Ваше благородие…»
– вспомнилась мне песня.
А дед подхватил!
Надо же, что значит талант поэта. И время, и расстояние не помеха.
«Ваше благородие, госпожа победа,
Значит, моя песенка до конца не спета.
Перестаньте, черти, клясться на крови...»
Довольно далеко от нас шла тетя … шла и шла себе… мало ли куда.
Мы переглянулись с дедом, я остановилась.
Но он круто свернул направо и еще раз… и только тут чуть замедлил шаги, прислушиваясь.
Да, она шла за нами.
Ну… по-разному семьи создаются.