Ася вздохнула, пощупав лоб Тимура:
– Надеюсь, обойдется. Все-таки ты его быстро вытащила.
Илья нахмурился:
– Вам сильно повезло. В озере бьют ключи, лед там всегда ненадежный, а мелководье только в одном месте и есть, как раз, где вы надумали купаться.
Павел и Равиль переглянулись и кивнули.
Павел принес какой-то бальзам, и мне налили в чай две полные столовые ложки. От горячего чая я раскраснелась, глаза у меня стали слипаться.
Равиль принес сухую одежду, и Тимку переодели. Ася собрала мою куртку, свитер и джинсы и, несмотря на мои возражения, забрала, чтобы постирать. Равиль выпустил щенка, и он с веселым лаем выскочил из дома. Чувствовалось, что ему наша беспокойная компания поднадоела.
Я открыла глаза. В комнате было тихо, догорал огонь в камине.
На ковре, привалившись спиной к дивану, сидел Павел, вытянув к огню длинные ноги. Почувствовав мой взгляд, он повернулся.
– Ты так и просидел на полу все время, что я спала? – спросила я.
Он не ответил. Повернувшись, провел пальцем по моей щеке.
Я невольно замерла, закрыла глаза. Понимала, что делать этого ни в коем случае нельзя, но так захотелось оказаться с ним рядом, так близко, чтобы услышать стук его сердца, его дыхание…
Внезапно он убрал руку, посмотрел на меня и задумчиво не то спросил, не то сказал:
– И ведь странно: человек ты вроде хороший. Послушай, тебе нравится держать меня на поводке?
Я от неожиданности села на диване, и махровый халат распахнулся от неловкого движения. Я торопливо поправила полы.
Павел уперся взглядом в мою грудь и холодно спросил:
– Наверное, тебе нравится, когда я, как собака Павлова, демонстрирую ожидаемую реакцию?
Кто-то хотел узнать, можно ли его вывести из равновесия? Вот тебе и ответ.
Он поднялся и пересел в кресло, потер лицо руками. С холодным бешенством в голосе сказал:
– Я – взрослый мужик, мне эти игры неинтересны, понимаешь? Ну, не умею я дружить с женщиной, которая мне безумно нравится, и одноразовый секс с тобой мне тоже не нужен. Когда ты видишь, что я уже дышать не могу в твоем присутствии, как будто отпускаешь меня. Но, стоит мне научиться жить и дышать без тебя, все снова. Да я после той новогодней ночи два месяца приходил в себя, ты хоть знаешь, чего мне это стоило? А теперь все мои старания прахом. Не знаю, что там у вас с Виктором, но скажу тебе одно: я взял два билета, во вторник вылетаю в Австрию. Если хочешь, летим со мной, и тогда будет все. Если нет, я не в претензии, только делать из себя подопытного кролика не позволю. Ясно?
Он поднялся, обошел меня и так хлопнул дверью спальни, что в шкафу зазвенела посуда.
Что он себе вообразил?! Что он себе позволяет?!
Конечно, я – полная идиотка, что поперлась к нему в гости, на дачу, но он-то, хорош!
И чем, скажите, плоха дружба? Да я без его дружбы давно бы умерла от тоски. Ну, если не всем дан дар любви, что ж тогда, повеситься?
Я мстительно подумала, что сделаю его героем следующего романа, и убью при первой же возможности. Потом вспомнила, что именно он и подал мне идею писать детективы, и решила, что лучше отомщу ему как-нибудь по-другому.
Я металась по комнате, забрасывая в сумку свои вещи. Потом вспомнила, что куртку и джинсы забрала Ася, уселась на постель.
А с чего он-то решил, что мне нужен одноразовый секс?! Хорошего же он мнения обо мне!
Стало ужасно обидно, и я тихо поплакала, свернувшись на покрывале.
За завтраком мы оба молчали.
Ближе к обеду Ася принесла высушенные вещи.
– Тимка совершенно здоров, щенок тоже. Спасибо тебе, – она обняла меня за шею, – сама-то как?
Я махнула рукой.
– Все в порядке.
Со вчерашнего вечера у меня сильно болел низ живота, кажется, все-таки купание в ледяной воде не прошло бесследно, но рассказывать об этом в присутствии Павла не хотелось.
– Мы сегодня уезжаем, – дипломатично объявила я. – Решили ехать пораньше: завтра на работу, а на въезде в город пробки сумасшедшие.
Ася попрощалась со мной:
– Ну, тогда до скорого!
Я вздохнула, про себя подумав, что при сложившихся между мной и Павлом отношениях, скорая встреча представляется весьма проблематичной, но промолчала.
Павел высадил меня у подъезда, вынул сумку с вещами и вместе со мной подошел к лифту. Он нажал кнопку, и, ожидая, пока кабинка спустится, спокойно напомнил:
– Завтра к вечеру я хотел бы знать, какое решение ты приняла.
Я хотела, было, спросить, почему именно завтра к вечеру, но он так глянул на меня, что у меня отпала охота задавать вопросы.
Павел подтолкнул меня в лифт, поставил сумку и строго сказал:
– И без бабских штучек, пожалуйста!
Не дожидаясь, пока створки лифта сойдутся, он развернулся и сбежал вниз по ступеням.
В квартире было тихо. Я позвонила на пульт, сняла квартиру с охраны.
Розы, подаренные мне Виктором перед отъездом, осыпали лепестки на стол.
Я сунула их в пакет и решила выбросить в мусоропровод, чтобы не оставлять на ночь. Тихо отперла дверь, вышла на площадку. Уже почти завернула за угол, но что-то меня внезапно остановило.
Я услышала шорох, а потом чей-то мужской голос отчетливо произнес:
– Она уже дома. Да, одна. Сменишь меня через час.
Я вернулась в квартиру, прикрыла за собой дверь, осторожно закрыла замок. В ушах шумело, и сердце билось где-то в горле. Конечно, этот разговор мог не иметь ко мне никакого отношения, но я почему-то сразу поняла, что речь шла обо мне. Значит, мне не показалось, и раньше за мной тоже следили. Кому это могло понадобиться? А вдруг это жена Виктора? Да нет, она с мужем в Риме, зачем ей следить за мной в его отсутствие?
Я хотела позвонить Павлу, и уже протянула руку к телефону, но опомнилась. Не такие у нас сейчас отношения, чтобы я звонила ему с просьбой приехать, на ночь глядя.
Тишину комнаты взорвал телефонный звонок.
Я судорожно схватила трубку.
Звонили с пульта охраны. Черт, как же я забыла, что нужно было набрать код! Я извинилась, а потом, подумав, сказала, что на лестничной площадке слышала шум и шаги. Охранник удивился:
– Кроме вас, никто за последний час не входил и не выходил.
Я промямлила, что, наверное, мне послышалось.
На всякий случай я придвинула к входной двери кресло. Конечно, это никого не остановило бы, но я просто хотела услышать, если кто-то попытается войти в дверь.
В темноте спальни я лежала без сна и думала, что влюбись я тогда в Павла, насколько моя жизнь была бы чище, проще и яснее. Умом я понимала, что связь с Виктором мне не принесет ничего, кроме боли и разочарований, что наши встречи со временем станут еще более редкими. Я подумала и о том, что, возможно, он все это время обманывал меня, может быть, даже и бессознательно, скрывая то, что не хочет расстаться с женой из денежных соображений. Последняя мысль была особенно горькой и обидной.
Я вспомнила, что завтра мне предстоит объясниться с Павлом. Конечно, будь у меня в голове хоть капля мозгов, я улетела бы с ним в Австрию, и дело с концом. Он хороший парень, замечательный друг, и одноразовый секс у нас с ним получился просто великолепный, но в его присутствии голова у меня не кружилась, вот в чем беда. Вообще с моей головой в последнее время творилось что-то неладное.
Спала я плохо, просыпалась и таращилась в темноту. В результате утром проспала, еще и пришлось оттаскивать тяжеленное кресло, отчего опять появилась противная тянущая боль в низу живота. Скрючившись, я посидела в кресле, ожидая, когда боль пройдет.
Конечно, на работу я опоздала.
Павла в кабинете не было, и я смогла перевести дух.
Забежала Алена, хорошенькая от счастья и полная весеннего ликования. Я налила ей кофе, предложила сигарету.
Алена жалостливо посмотрела на меня:
– Слушай, ты совсем зеленая.
Я с неохотой рассказала ей о дачном происшествии. Она всплеснула руками:
– Конечно, ты застудилась. Попей чего-нибудь, отлежись дома. Неужели Павел тебя не отпустит?
– Не суетись. Я в обед загляну в нашу поликлинику, покажусь врачу. А то мне и так показалось, что у меня все протекает не так, как обычно. Последние два раза вместо месячных так, какая-то мазня.