Сара вымученно застонала. Каблук сломался, а булавка слетела с брюк и провалилась в щель. Да, что же за день сегодня такой?! Дернув со всей силы, девушка высвободила сначала свою туфлю, а затем и каблук, но сила отдачи была такова, что Сара отпрянула назад и уперлась своими обширными ягодицами во что-то твердое. Послышался легкий вдох. Девушка зажмурилась и закусила губу, чтобы не издать рвущийся наружу стон. Она, кажется, в кого-то врезалась. Лишь бы это была не Даниэла, иначе насмешек не оберешься.
Прижав одну руку к ширинке, чтобы брюки окончательно не спустились вниз, девушка повернулась, подняла голову вверх и остолбенела. Уж лучше бы это была Даниэла. Но нет, сегодня судьба решила проверить ее на прочность. Напротив нее стоял он. О-о-о-он! Самый невероятный, самый красивый, самый сногсшибательный мужчина на земле, а по совместительству ее босс, генеральный директор банка, Кеннет Филлипс. И Сара сделала то, что всегда происходило с ней при виде этого мужчины (хотя случалось крайне редко и только мельком), это чуть было не потеряла сознание. Конечно, сегодня она удержалась на ногах, но ее мозг был затуманен настолько, чтобы позволить рукам выпустить брюки, и они благопoлучно сползли почти до колен.
А как могло быть иначе, когда перед тобой стоит Аполлон, Адонис и все греческие боги в целом вoплоти? Высокий блондин был необычайно хорош собой, просто бесподобен. Его курчавые волосы пшеничного цвета обрамляли мужественное лицо словно нимб. Невероятно голубые глаза, прямой нос, квадратный подбородок, высокие скулы и такой большой порочный рот, – все делало его лицо настоящим творение великого художника. Рост - что надо, намного выше шести футов пяти дюймов, плечи широченные, узкие бедра. Сара сама не заметила, как облизнулась. Он не носил галстук…никогда, даже несмотря на то, что этого требовали oбстоятельства. И, вообще, Кеннет вел себя довольно непринужденно в своем банке. Все в нем: ленивая походка, легкая улыбка на лице, расслабленная поза говорили о том, как вольготно и уверенно чувствует себя этот человек.
А сейчас его фантастические голубые глаза, с плясавшими там смешинками, внимательно осматривали ее, а его чувственный рот растянулся в кривой улыбке.
- Проблемы? – При звуке его бархатного голоса Сара почувствовала, словно по ее позвоночнику пробежал электрический заряд, но этот шок также вернул ее в чувство, и лицо девушки вмиг стало свекольно-красным. Боже мой!
- А? Я… эээ… это… каблук застрял.
Позади послышалось, как закрылись дверцы, и лифт стал подниматься вверx. Сара стояла как истукан, не в силах больше вымолвить ни слова и сделать ни одного движения. В ее голове кружился рой мыслей, но чаще всего возникалo слово "кошмар".
Кеннет Филлипс, сложив руки в карманы и слегка отклонившись назад, внимательно разглядывал девушку.
- Угу, – кивнул он, слегка поджав рот. - Вижу. Α ещё мне кажется, вы что-то потеряли.
Вспомнив про штаны, Сара опомнилась и ойкнула. Продолжая держать туфлю в одной руке, а ее каблук в другой, девушка схватила пояс брюк и потянула их на себя. Не было никого смысла объяснять потерю булавки, не следовало добавлять информации в этот конфуз. Идиотка, дура набитая!
Кое-как натянув брюки на то место, где они должны были быть, слегка придавив пояс рукой к животу и не желая оставаться здесь ни секунды, девушка промямлила:
- Яяяя… эээ… пойду.
Она махнула свободной рукой с каблуком в сторону кабинета и на всякий случай добавила:
- Я здесь работаю.
Мужчина кивнул, продолжая молча глядеть на нее. Девушка не знала, что ей делать. Сгорая от невыносимого стыда, она развернулась и, переваливаясь с одного бока на другой, а точнее, с ноги, обутой в туфлю, на нoгу в одном нейлоновом носке, как матушка гусыня, Сара прошлепала к своему кабинету.
Войдя внутрь, она чувствовала себя настолько ужасно, что даже ядовитый возглас Даниэлы никак не повлиял на нее. Кое-как добравшись до своего рабoчего стола, девушка плюхнулась в кресло и вместе с сумочкой положила возле клавиатуры туфлю и отломанный каблук. Никогда в жизни Сара не чувствовала себя настолько униженной. Ни с Эйприл и уж точно ни с Пейджи подобного произойти не могло.