Достойная тебя
Сложно сказать, что даёт Анастасия. Какую именно информацию. Относится ли она непосредственно к тому моменту, когда говорит, или просто даёт тему... Когда я писал главу Х-файл, Анастасия стала опять говорить: "Дура она, дура". - Анастасия, что опять случилось? Анастасия молчала. Я пытался сам понять, почувствовать, что опять думает Алеся. Ничего у меня не получалось. - Анастасия, скажи! Я должен это знать! Не молчи, Анастасия! - Она считает, что ты... - Что я - главный жрец, - дополнил я. Когда зазвучал голос Анастасии, я поймал ниточку "зловещего человека, живущего на чужом горе". - Я не договорила. Она думает, что ты будешь мстить ей всю жизнь. Она думает, что ты опять пишешь книгу, чтобы показать, какая она не хорошая. - Анастасия, ведь это неправда! Что мне делать? Не могу я не писать про неё! Анастасия, понизив голос, почти шёпотом, словно извиняясь, словно боясь меня, сказала: - Ведь ты сам говорил ей: "Приползёшь!". ОНА СЛЫШАЛА ЭТО. Я шёл, не зная, что сказать. Да, говорил. Да,.... Тут до меня дошло, почему я слышу последние два месяца голос Алеси: "Не делай этого! Не делай этого!". И сегодня весь день, на работе, я слышал эту фразу, и была сильная боль в груди. Я не мог нормально работать. Алеся, милая Алеся. Господи, сколько времени я с тобой говорил обо всём! Сколько я тебе говорил, что я ни в чём не виноват, что я хочу встретиться с тобой, поговорить, узнать.... Сколько я тебе говорил, что я люблю тебя! Сколько я просил тебя хотя бы позвонить мне! Ничего ты этого не слышала! А смогла услышать только два слова: "Азиатка" и "Приползёшь". На какие волны эфира, на какие частоты ты настроена? Что за фильтр такой у тебя стоит внутри? Грязные слова слышишь, а добрые и хорошие - нет! Да, Алесенька, я так говорил.... Говорил, когда не мог терпеть боль в груди. И, теряя над собой контроль, понимая, что я ничего не могу сделать в такой безысходности, я выкрикивал: "Приползёшь!". Под этим словом я подразумевал, что всё равно мы будем вместе! Боль при этом стихала. Становилась меньше. Не мщу я тебе... Алеся, милая моя Алеся.... Как же можно мстить любимому человеку? Поверь, прочитав эти строки, - никогда я не думал мстить тебе. Скажу честно, несколько раз в агонии от этой боли и тоски я выкрикивал "Будь ты проклята!". Было и такое... не знаю, слышала ты это, или нет... Алеся, я тебе скажу честно. Как говорится, дай Бог не сглазить.... В последнее время эту боль от твоих мыслей я убираю другим способом. Когда появляется боль, я мысленно убегаю вперёд, в будущее. И вижу одну и ту же картину. Я сижу на веранде дома в родовом поместье. Смотрю в окно. Ты стоишь на берегу озера. Обнажённая. Красивая. Вечно молодая. Твои руки подняты вверх. Запрокинув голову вверх, ты разговариваешь с Богом. Я любуюсь тобой... Я никак не мог понять, почему я не стою рядом? Только сейчас понял, - что бы не мешать вашему общению с Богом. Боль тогда пропадает. Радость не появляется, нет. Но зато пропадает боль. Нет, вру. Радость появляется, но такая далёкая, что она еле различима... Анастасия молчала. Молчал и я, не зная, что делать.... Вдруг краем глаза я увидел чистое и чёткое изображение Анастасии. Она смотрела вверх. Высоко-высоко вверху появилось изображение Бога, Порфирия Иванова. Анастасия попросила: "Помоги же ты ей!". Он покачал головой, сказав при этом: "Помочь я могу. НО ЧТО ЭТА ПОМОЩЬ БУДЕТ?". И потом, увидев меня, обращаясь ко мне, добавил: "Ведь ты очень хочешь, что бы она была достойна тебя. Значит, сама должна..." - Всевышний, я сам думал на эту тему, сам говорил... Алеся, я очень хочу, я мечтаю назвать тебя Богиней! Моей Богиней. Но ведь Богиня не будет делать больно... Алесенька... Ещё раз повторюсь. Этот разговор происходил в конце января 2003 года. Всем известно, что январь приходит после декабря.... До декабря мы ещё пока не дошли.... Пока что в нашей книге 6 июня 2002 года...
Голубые танцоры разбитых фонарей
Через два дня после того, как я отдал Х-файл полковнику Горизонтальному, я пошёл вместе с Солнышком на оперу "Кармен" в Оперный театр. Я опоздал. Солнышко посылала сообщения на пейджер, посылала сообщения и моя хорошая знакомая, Вера. Половина сообщений не дошло. Но я приехал всё равно к служебному входу, где меня должна была провести Вера. Солнышко она уже провела в зал, а за мной должна была придти после первого акта. Я заметил, что охранник как-то странно, с внутренним вниманием, смотрит на меня. Но при этом старается быть непринуждённым. Он сел в угол. Вдруг зашла девушка. Первое, что я почувствовал - танцы оперативных шлюх. Девушка шла, стараясь смотреть в пол, но при этом пыталась сделать спокойный и отрешённый взгляд. Взгляд, обращённый вперёд, в будущее. У неё были белые обесцвеченные волнистые кудри до плеч. Тёмно-карие глаза, скромное и простое выражение лица. Она совсем не была похожа на Анастасию, но, являлась её образом. Она подошла к вахтёру. Сказала, что ей нужно пройти. Вахтёрша попросила удостоверение. Девушка затряслась всем телом, начала рыться в своей сумочке. "Не надо так волноваться, всё будет хорошо", - спокойно, с добротой в словах, сказала вахтёрша. Наконец девушка прошла внутрь театра. Охранник удовлетворённо крякнул. Достал из кармана измерительную рулетку, и вытянул измерительную линейку. Догадайтесь, какого цвета была линейка? Естественно, жёлтого. Сложно понять, что они этим хотели сказать - или это - "Луч Анастасии", или "Солнышко". Но понятия "Солнышко" тогда ещё не было. Девушка-оператор сделает подпись вместо имени через две недели... Значит, это имело прямое отношение к Анастасии, к моему Х-файлу: "Ночью 31 мая был сигнал: "не нервничай!". Включился биовизор: Появляется высокий кучерявый брюнет, что-то шепчет пожилому упитанному низенькому блондину, за спиной стоит носатый очкастый парень, блондин. Пожилой блондин в штатском свирепеет, и обращаясь ко мне, в ярости говорит: "Вот в чём ты живёшь!", или "Вот чем ты живёшь!", и показывает лист бумаги А4, словно копия какого-то документа". Именно этот биовизор был примерно через час после того, как на даче "доблестным фэсэбешникам" не удалось меня убить по дороге в сортир. Другими словами, поняв, что этот вариант с убийством у них не прокатил, они придумали другой. А я, сам того не понимая, дал им информацию о том, что уже всё знаю... Но, глядя на толстого охранника, вытянувшего жёлтую гибкую линейку из рулетки, я дал понять, что бы они катились подальше. Другими словами, послал подальше. Охранник свернул рулетку и стал разглядывать свои ногти. Тем временем к вахтёрши подошёл ещё один пожилой хмырь. Вахтёрша сидела и разглядывала виниловые пластинки. Там была целая стопка. - Вот в чём смысл, - загадочно сказал мужик, - какого года эти ДВЕ пластинки? - Восемьдесят восьмого, - ответила вахтёрша. Тут до меня дошло. Дошло то, что понял Горизонтальный и что они хотят сказать. Я разгадал их компромат на меня. В первый момент мне хотелось просто рассмеяться. В "Вихрях" я уже написал, что "Был и ещё один ключевой момент, связанный с двумя дисками..." Теперь объясняю. В восемьдесят восьмом году меня, одного-единственного из всей нашей группы по институту, пытались загрести в армию на два года. В армию меня стали пытаться забрать через полгода после того, как к нам в лабораторию приезжал полковник КГБ, Акимов, со своим генератором торсионного поля, и пытался нас уговорить работать на него для создания психотропного оружия. Об этих торсионных полях сейчас говорит весь Интернет. Наша лаборатория всем составом отказалась участвовать в такой сатанисткой работе. В результате - повестка из военкомата через полгода. Жирные военкоматовские хари не хотели ничего слушать. Не помогали письма из академии наук, подписанные академиками. Не помогали мои доводы, что у меня только что родился ребёнок. Что я только что купил дачу, и что некому будет следить за ней - жена с маленьким ребёнком. "Дачу разграбят за два года, там надо срочно делать капитальный ремонт!" - говорил я. "Нас это не касается", - слышал я в ответ. Впрочем, не только меня одного из нашей группы пытались забрать в армию.... Нас было двое. Был ещё один парень, из нашей группы, кого забрали в армию. У него есть родной младший брат. Брат был отличником в школе, победителем республиканских олимпиад по математике. После школы он поступил в училище КГБ, специализирующееся как раз на математике в области информатики. Но через год его младший брат написал заявление об увольнении и уходе из училища. Командующий училища, генерал КГБ, был в шоке. Этот парень был гордостью всего училища. - Что случилось, почему ты хочешь покинуть стены нашего заведения? - был задан вопрос курсанту КГБ. - Я скучаю. Скучаю по своему брату. - Где находится твой брат? - Он учится в Новосибирске, в НЭТИ, на радиотехническом факультете. - Мы можем привезти твоего брата сюда, он будет жить здесь. Ты сможешь его видеть в выходные. - Нет, не надо ломать его судьбу. Я хочу к нему. - Хорошо. Но сначала ты отслужишь два года в армии! Через два года, отслужив повинность, он поступил на радиотехнический факультет моего института. Но его брата, моего одногруппника, не забыли. Досталось и ему... Он два года настраивал электронику боевых истребителей где-то на севере. У настоящих военных, как известно, только одна извилина в башке, несмотря на то, что они знают 99% о работе мозга. А вся армия держится на технике. А техника - на таких вот инженерах-рабах... Будьте вы прокляты, обезьяны в портупее! Извините, я отвлёкся. Именно два диска помогли мне разгадать тайну того, как я спасся от армейского рабства. Всё по порядку. После первого акта Вера вышла на проходную служебного входа и провела меня в зал. Я сел с краю партера, пытаясь в темноте найти солнышко. Через пять минут я её нашёл и подсел к ней. Она была поражена.... Но танцы продолжались. Из служебной лоджии на нас смотрела упитанная, наглая и самоуверенная рожа очередного оперативного мясника. Пришлось поставить защиту. Через пять минут рожа исчезла. Впрочем, нет смысла описывать дальше всю эту муть психически больных сотрудников невидимого фронта. В антракте перед нашим носом, мужик, оглянувшись на нас, взял две стопки водки. Во втором действии во время представления Веру довели до бешенства, до слёз, прямо на сцене. Она смотрела в зал. Солнышко думала, что это связано со мной, и впервые за всё время стала меня ревновать... Другими словами, проблем они создали немало. Это в благодарность за Х-файл! Ну как их не назвать после этого скотами мерзкими??!! А тайна двух дисков связана с тем, что в январе 2001 года у меня появилась база данных на всех жителей города. Я специально консультировался - хранение и использование этой базы в личных целях не преследуется по закону. В этой базе я "старше" на пять лет. ... В 1988 году, перепробовав всё, я попросил отца: - Поговори со своим знакомым, с которым ты часто пропускаешь по стопке водки, с военным. Может, у него кто-нибудь есть знакомый, чтобы отмазаться от этой мзды.... Через несколько дней отец сказал: - Мой знакомый полковник поговорил со своими друзьями. Они сказали, что ты можешь спать спокойно. Никто тебя не тронет. - Что они сделали? - Он мне ответил: "Какая твоя разница?". Не знаю, что они сделали. - Им за это надо заплатить? - Нет, сынок. Ничего не надо. Я уже поставил бутылку.... Фамилия у полковника, которому я благодарен - Стопкин! Через год мой отец попал с острым неврозом в больницу... Я видел прекрасно, как его доводят до бешенства, ничего не понимал сам до конца, пытался его успокоить. Ничего не помогало.... И увидев данные на себя в базе, я понял - мне приписали пять лет и я автоматически "выпал" из призывного возраста. Горизонтальный считал ЭТО существенным компроматом против меня. Больше ему не за что было прицепиться. Полковник Горизонтальный, ты хоть понимаешь, что у меня есть более веские аргументы и доводы, что бы вцепиться тебе, Нечиталу, Пархомсу, Бутакову, Гвоздикову, Политику, Раздолбаеву и многим-многим другим, мёртвой хваткой в ваши дряхлые шеи? Лично мне плевать, что ты - полковник ФСБ. Ты всего лишь на всего полковник, и не более того. Я не делал вам ничего плохого. Вы же гадите и обманываете на каждом шагу. Вы живёте за наш счёт. Живёте по воровским законам. Я даже не говорю про попытки убийства! Вечером после оперы я проводил девушек и зашёл в магазинчик, который находится неподалёку от меня. Передо мной стояли два слегка упитанных, развязанно-наглых молодых человека. Обернувшись на меня, они попросили сок у продавщицы. - Сок нам. Томатный. Нет, Ананасовый... Толи мы её, толи ОНА НАС.... Эта фраза имела прямое отношение к Анастасии. Всё-таки, они не вполне понимали значение Х-файлов, хотя прошло уже двое суток.... После этого случая танцы прекратились. Были только постоянные боли в груди. Судя по следующим танцам, эти козлы ждали, что я, узнав, что Алеся окончательно ушла от меня, приду, и буду работать на них... Скоты.... Противно описывать все эти танцы. Только одно замечание. В июле мимо меня прошли два хмыря в белоснежных рубашках и сказали в пустоту: "Тараканы иногда умеют летать!". Мне хотелось ответить им: "А ГЛИСТЫ НИКОГДА НЕ СМОГУТ ЛЕТАТЬ!" Но потом передумал. Пропустил их вперёд. Они от страха сами заткнулись. Стали испуганно шептаться.