Мы делали привалы и остановки вечером, чтобы не быть на виду. Одхлечка не жаловалась и не капризничала, она понимала, что не все так просто, смотря храбро вперёд, не оборачиваясь назад от каждого шороха или карканья вороны, в отличии от меня. При каждом шорохе я замирал, а рука тянулась к рукоятке меча. Я практически не спал и не ел, в первую очередь думая о своей маленькой спутнице. Нам начали попадаться сожженые до тла машины с обгоревшими людьми. Значит я правильно выбрал направление. Я закрывал рукой её глаза, чтобы она не видела этого чудовищного зрелища, но от запаха было не убежать. Мы задерживали дыхание, стараясь быстрее пройти этот отрезок нашего пути. Мы пришли в большой город, но поздно, слишком поздно.
Падшие здесь уже побывали и навели свои порядки. А ещё меня не покидало ощущение, что за каждым моим шагом наблюдают. За нами стали следить, как только мы увидели первые обгоревшие трупы. Лучше видеть преследователей, чем подставлять свою спину с драгоценной нишей.
- Кто бы ты ни был - выходи. Хватит прятаться!
Они вышли... Я ожила кого угодно, но не этого! Юноша и девушка сделали шаг в мою сторону, выходя из укрытия. Они были ещё детьми, в странной, чёрной одежде и раз украшенным чёрной сажей - лицом, держа оружие на готове.
- Без резких движений, следуйте за мной!
Командовал юноша, говоря громко и при этом краснея. То - ли стеснялся девчонки, то - ли меня.
- Хорошо, хорошо. Без резких... Не видишь, у меня ребёнок.
Парень молча показал в какую сторону мне топать и пошёл вслед за мной. Растерзанные тела смертных и падших - говорили о битве, которая была не давно. Огромный комок появился в горле. По мере жертв и тел, он разрастался, причиняя дискомфорт и боль. Слёзы наворачивались на глаза, но я гнал их, как бродячих собак. Мы пришли к бомбоубежище, прекрасно сохранившемуся снаруже, так наверное и внутри. Нас впустили внутрь и первым делом - накормили, предлагая унести девочку в кровать. Я не доверил её чужим людям. Ей было страшно в этом месте и она жалась ко мне, словно котёнок.
- Не оставляя меня одну, не бросай меня.
- Тише, тише милая, успокойся! Я здесь, рядом с тобой...
Я уложил девочку в кроватку, сам попросил позвать главного, для разговора. Этим главным оказался мужчина на десяток лет старше меня . Мы смотрели друг на друга , чувствавалось напряжение между нами , неприязнь и недоверие . То , что я был с ребенком, нас они приняли. Благодаря маленькой девочки мы здесь . Мы решили от бросить недоверие в сторону с нашимимпринцыпами - на задний план и понять , как сражаться с общим врагом. Былов этом главном что-то , что каждый раз цапляло меня и каждый раз уже ускользая от меня . Я не мог понять что это и почему . Не отпускал девочку от себя ни на шаг, а она в свою очередь, при виде стольких незнакомых людей стала называть меня папой . Я бы очень рад . Иногда мне казалось, что на самом деле моя дочь . Моя и Мираславы. Онабыла дивительно на нее похожа, такие же былокурые волосы и ангельское личико. Она не жаловалась на суровые запреты в этом бункере, на едуу , не очень вкусную и не очень съедобную. Я поражался ее выдержкии и был горд, как никогда , когда она называла меня таким красивым и многозначимым для меня словом . Я тоже стал звать её дочкой . Доченькой, дочуркой. Когда она засыпала под моим присмотром я пытался связаться с Мирой, но каждый раз безрезультатно. Она молчала вот уже целую вечность . Это община была очень большой, все парни и девушки, мужчины и женщины были вооружены. Потихоньку они привыкли к нашимуприсутствую, а мы привыкли к ним . В общине были еще дети. Оля с ними играла и дружила, вечерами делясь со мной самым интересным . Пока она играла, мы делали обход нашей территории, изготавливали оружие,гранаты с моей помощью, разрабатывали план по свобождению людей и смерти падших . От предводителя этой общины шел какой-то мощный поток, которыйдо сих пор я не мог разгадать. Мы все разузнали и пошли атаковать. Моя катана снова резала и убивала, отрезая крылья и заставляя их корчится от болевого шока и просить пощады . Мы этого не делали, были такими же жестокими, как и они.