Метафорическая образность играет в «жизнеподобных», богатых бытовыми подробностями произведениях Белова гораздо большую роль, чем может показаться на первый взгляд. Бытовые сюжеты мемуарного характера при ближайшем рассмотрении могут оказаться символическими образами человеческого «бытия-в-мире». Пример тому — небольшой рассказ «Иду домой», предлагаемый читателю как описание реального случая в подтверждение мысли об уменьшении вероятности гибели по мере взросления. Между тем, автор-повествователь дает понять, что тема его произведения иная, поскольку ему «вспоминается больше не ощущение опасности, а что-то совсем другое…». Одиннадцатилетний мальчик пас в огромной поскотине деревенских коров. Увлекшись сбором малины, забрел в лес, заблудился, пережил ужас одиночества в чаще, где пропадали и взрослые мужчины, выбился из сил, чудом набрел на еле заметную тропку, встретил женщин из соседней деревни и с их помощью вышел к своей околице. Эта цепочка фактов образует событийный ряд описываемого происшествия. Но в рассказе, несмотря на его малый объем, упомянут ряд обстоятельств, осложняющих сюжетную линию и уводящих повествование в сторону. Тексту придан вид фрагмента, не имеющего четких границ и завершенной композиции. Он похож на необработанный кусок жизни, произвольно выхваченный автором из ее беспредельного ландшафта. Действие происходит во время войны, отец героя недавно погиб на фронте; сам он наравне со своими сверстниками помогает женщинам и старикам, но любит далеко не любую работу; он не раз падал с необъезженных лошадей и проваливался под лед; живется ему голодно; постоянного пастуха в деревне нет, поэтому коров личного пользования гоняют на поскотину в очередь; встреченные героем старухи собирали чернику вопреки грозившему штрафом распоряжению не ходить в лес во время уборки и теребления льна; оставленные незадачливым пастухом без присмотра коровы потравили хлебное поле соседнего колхоза; его матери грозит суровая кара, составляющая предмет какой-то другой истории, и т. д. Но сквозь пеструю ткань рассказа о многом и разном проступает глубинный, основной, древний по происхождению сюжет, суть которого точно выражена в заглавии. Как и в произведениях сказочного фольклора, художественное пространство в рассказе разделено на две сферы: на «дом» и «лес». «Дом» — это свое, хорошо знакомое, безопасное, покойное и обустроенное пространство. «Лес» — пространство чужое, враждебное, гибельное, дикое, выморочное, непредсказуемое. Попадая в лес, человек становится игралищем таинственных злых сил, сбивается с пути, и его главной целью становится поиск дороги к дому. В контексте творчества Белова сказочная по происхождению образность наполняется свойственными писателю дополнительными значениями. Дом может отождествляться со своей деревней, с малой родиной, а лес — с внешним по отношению к ней миром, где обречен блуждать человек, оторванный от своих корней. То «совсем другое», на что хотел обратить внимание читателя автор рассказа «Иду домой», на языке обыденных представлений описано так: «Родная деревня светилась родными огоньками совсем рядом. Я не верил своим глазам. Мир повернулся вокруг себя».
Как и у многих авторов, родной дом и малая родина в произведениях Белова прочно ассоциируются с ранней юностью или с детством. Это, по-видимому, даже не собственно литературный факт, а общечеловеческое свойство, обусловленное особенностями формирования личностного самосознания. В большинстве случаев представление о жизненно важных ценностях формируется в раннем возрасте, в процессе общения с теми явлениями, которые непосредственно окружают ребенка или подростка и из которых он себя не выделяет. По мере взросления мир детства начинает восприниматься им как изначально свой, обжитой и психологически комфортный, противопоставленный чужому внешнему миру. Этот внешний мир предстоит освоить, в нем необходимо найти и обустроить место, хотя бы относительно приемлемое для себя. А уходящий в прошлое мир детства постепенно становится малой родиной, духовной основой дальнейшего существования.