Спустя несколько дней — поздним вечером — она спустилась со ступенек медицинского университета и направилась в сторону аллеи.
За спиной раздался автомобильный гудок. Марлин не обернулась. Ей показалось, что в раздумьях она просто сошла на дорогу, но гудок требовательно раздался вновь.
Тогда Марлин остановилась. Гневно прижала плечи к голове, а затем — резко повернулась.
Вдоль дороги за ней ехал белый мерседес. Она покрутила водителю пальцем у виска, и хотела было покрыть самыми дурными словами, но звуки голоса превратились в невнятное хрипение, сердце рухнуло вниз, а внутри всё треснуло…
Из автомобиля вышел он… В черном костюме и при своем истинно царственном величии. Как всегда.
Марлин сжалась в комок.
— Что вы... делаете здесь? — выдавила она, судорожно поправляя блузку и волосы.
Феликс приблизился и всмотрелся в серые глаза: скорее пытливо, чем ласково.
— Кажется, я болен, доктор Марлин, — прошептал он, пощекотав горячим дыханием.
— А… я… не доктор, я… только учусь, — Марлин думала, что потеряет сознание. — Вы сказали… б-болен?
— Да, — Феликс странно сощурился, его голос зазвучал ниже. — Всё время думаю о тебе… маленькая преступница.
Марлин не смогла ничего ответить. Она застыла и дышала так часто, словно запыхавшийся ребенок, который не мог связать трех слов. При виде Феликса: слова просто забылись. Мир перестал существовать. Присмотревшись, она заметила, что Феликс едва сдерживается, чтобы не расхохотаться, и пришла в себя.
Ясно: он так шутит.
Феликс внимательно оценил ее реакцию. Из-под очков в золотой оправе карие глаза поблескивали какими-то особенными искрами.
— Скрасишь мой вечер совместным ужином в ресторане?
Она захлопала ресницами, но без раздумий схватилась за вытянутую руку судьи.
— Кстати, подумываю вставить твое письмо в рамку и повесить в спальне, знаешь… как приятное личное достижение, — Феликс улыбнулся. Той самой улыбкой…
Марлин открыла глаза.
Звук уведомления вырвал из сонных грез.
Взяв в руки мобильный, она прищурилась. Свет экрана щепал глаза после пробуждения, но Марлин разглядела текст входящего сообщения:
«Думаю о тебе… Андри».
ГЛАВА 5.1. Феликс
Я уверен, что так же, как сейчас, я уже
бывал в этом мире тысячи раз, и надеюсь
вернуться еще тысячу раз.
Иоганн Вольфганг Гёте
Около двух часов пополудни Феликс сидел на хладном бордюре у ворот школы. Больше трех месяцев он наблюдал за Кристиной: девочкой-сиротой, которую Марлин взяла под опеку. Жена поселила Крис в его доме. Ежедневно отвозит в школу, а временами даже пытается наставлять, как родная мать.
Выглядит забавно.
Марлин всегда хотела детей, только вот для Феликса дети олицетворяли чугунный капкан на шее. Он думал так в двадцать лет. Двадцать семь. И в тридцать. Ничего не менялось. Зачем ему было сооружать гильотину над своей свободой и личной жизнью?
Каждый твердил ему — пора! Даже бродяги, обчищавшие мусор у дома. Но нет. Феликс никогда не задумывался о скоротечности жизни.
А что теперь?
Теперь на собственной шкуре знает: над головой с рождения висит топор, на тонкой нити, которая вот-вот… оборвется.
И оборвалась.
На пороге показалась Крис. Феликс подлетел ближе, приземлился на окно второго этажа и сразу учуял дух школы. Мел. Свежая краска. Это весь набор ароматов, которые он помнит с юности? Скудно.
Ах да… Еще запах уличного туалета. Ничего не изменилось.
Крис швырнула портфель со ступенек и кубарем бедняжка улетел в кусты, по дороге растеряв учебники, — листы загнулись и потемнели от пыли, но девочка лишь заулыбалась. Впрочем, ненадолго. Она запихнула пострадавшие вещи обратно и закинула (теперь уже не белый, а серый) рюкзак на спину. Села на ступеньки и заковыряла носком ботинка в сырой земле.
«Опрятная» малышка, конечно. И очень «милая», видимо. Сидит прямо посередине прохода, сверкая глазами на других учеников, пока у Феликса мурашки выплясывают под перьями от ее жгучего взгляда.
Никого хуже Марлин, конечно же, подобрать не могла. Скажем, если бы она выбирала котенка в приюте, то обязательно бы взяла слепого, глухого и без двух лап. Это ведь Марлин.
Он вздохнул и подумал, что ничего глупее, по крайней мере, она больше не вытворит после его смерти, но то, что Феликс улицезрел, когда прибыла жена — остановило пульс.
Феликс упал с окна, едва заставив себя замахать крыльями.