— Единственным правильным решением, — ответил Андриан, заключая ее ладони в свои. — Исчез из твоей жизни.
Глаза Киры заполыхали. Выдернув руки, она отпрянула.
— Ты лжец! Лжец! — завопила она и пустилась в слезы. — Это всё она, да? Эта блондинка, с которой ты ошиваешься постоянно!
— Я и Марлин просто друзья, — запротестовал Андриан и потянулся к ней снова, будто хотел обнять. — А с тобой в сложившейся ситуации мы не можем общаться. Ты сама это знаешь! Кира, послушай меня. — Девушка резко оттолкнула его и отвернулась, закрывая лицо руками. Андриан обхватил ладонями ее плечи. Заговорил вполголоса: мягким и нежным тембром. — Я безумно ценю всё, что ты для меня сделала. Но прошу тебя… Забудь обо мне, найди себе хорошего мужчину, и...
Закончить фразу Андриан не успел, так как Кира развернулась и влепила парню звонкую пощечину. Да так, что щека у него зарделась, как багряное солнце, пронизывающее листву деревьев за домом.
У Феликса внутри потеплело от такой картины.
— Ты не можешь так поступать! — заголосила она. — Я люблю тебя, как никто другой. Ты должен быть со мной! Должен!
— Прости, — произнес парень, медленно покачивая головой. — Этого не будет.
Кира отступила на пару шагов. Ее рука нырнула за пояс под кардиганом, и в следующую секунду лоб Андриана целовало предсмертным дыханием дуло пистолета.
— Ненавижу тебя... — прошептала Кира, снимая пальцем предохранитель.
Феликс застыл. Воздух его покинул, а из сердца рвались мольбы: Да! Да! Пристрели его!
— Хочешь убить меня? — Андриан мягко улыбнулся. — Давай.
— Думаешь, я этого не сделаю? — всхлипнула Кира.
— Не знаю, дорогая. Но меня это не страшит.
— Гнев отца тебя пугает, а на смерть наплевать? — говорила Кира, пока ее красные пухлые губы дрожали на каждом слове.
Парень лишь смотрел, изредка моргал — без единой эмоции на лице.
— Я не боюсь смерти, — спокойно выговорил Андриан и усмехнулся, медленно взялся рукой за затвор и резко дернул его назад, отсоединив от пистолета, прокрутил в ладони и разжал пальцы. Затвор со звонким стуком упал на террасу.
Андриан поцеловал девушку в лоб и спустился по ступенькам.
Едва удерживая слезы, Кира швырнула ствол в клумбы, пока парень медленным шагом преодолевал двор — он остановился у ворот коттеджа. Оглянулся.
Кира упала на колени и зарыдала во весь голос: протяжным, горьким воем, таким безудержным, что Андриан невольно побледнел и сглотнул.
Феликсу показалось, что парень сейчас бросится к ней, станет успокаивать, но Андриан на мгновение зажмурил глаза, вцепившись в ручку калитки, а затем поспешно покинул место, где обратил любовь девушки в тленный прах.
ГЛАВА 5.2. Феликс
— Ты всегда рисуешь масляными красками? — спросила предельно сосредоточенная Марлин.
Она хмурила светлые брови. Пальцы, держащие кисточку, слегка тряслись над холстом. Андриан разглядывал другой мольберт у входа в комнату, но услышав вопрос, приблизился и встал позади девушки. Всмотрелся в ее рисунок.
По улице бродил полусумрак, из кухни доносилась лирическая музыка, а приторные запахи масляной живописи пропитали спальню. На скрипучей ветке ясеня — у настежь распахнутого окна в квартиру парня — сидел Феликс.
Уже несколько недель парочка проводила время вместе, и не было ни малейшего намека на то, что Андриан хочет принести какой-либо вред Марлин.
Собственный разум раскололся на два отряда голосов, один из которых соглашался с мыслью, что жене ничего не угрожает, но другой, слабеющий, твердил: Он убил тебя! Маньяк! Он ведет некую ловкую игру, и ты баран — проигрываешь. Наш Феликс ненавидит проигрывать! Убийца!
Полы под ногами парня застонали, когда он сделал длинный шаг к Марлин.
— Да, масло самый гибкий материал. И погоди, — сказал Андриан, перехватывая бледную женскую руку в свою, — ты наносишь чересчур толстый слой. Поверх просохшего пастозного слоя мы рисуем лессировкой. Так, чтобы просвечивались нижележащие слои. Грунт картины, понимаешь?
— Много пустых для меня слов, Андри. Я же не закидываю тебя словами типа: альтерация или остеосцинтиграфия.
Парень рассмеялся и поцеловал Марлин в висок. Феликс встрепенулся. И совсем уж скоробился, когда Андриан обхватил ее плечи за спиной, приблизился и, не отпуская одной рукой женские пальцы, показательно провел кистью по холсту. Феликсу показалось, что Марлин в ответ обняла парня жадным, пылким взглядом.
— Ты должна чувствовать плоть краски, — прошептал Андриан, наклоняясь к уху девушки, — до этого мы рисовали пастозный слой. Лепили объемы, фактуры, освещенные места. А теперь пишем лессировками, тонкими мазками, и как бы глазируем пейзаж, придаем... м-м-м... глубину.