— Это сделал ты? Своими треклятыми руками?! Или кто-то другой нажимал на курок ствола, когда стрелял?
— Я! Но…
— Ты, — перебил Феликс. — Это сделал ты! Но сейчас ты смеешься мне в лицо!
— Это не так! — Андриана побагровел и окинул Феликса мятежным взглядом. — Я сожалею о том, что сделал. Но ты не понимаешь, ты…
Феликс резким взмахом ладони — с оттопыренными пальцами — велел парню замолчать.
— Может, и не помнишь. Могу даже поверить! Но ты зовешь меня на встречу. Сам! И вот я здесь. Но вместо того, чтобы покаяться, ведешь себя так, словно я кусок дерьма. Сидишь и оправдываешься! Ты, щенок, думаешь только о том, как бы себя пожалеть. Я бы мог даже простить тебя, если бы ты дал мне такой повод. Пару раз, когда следил за твоей жизнью, я утихал в ненависти. Но нет... Ты... просто ничтожество!
Андриан покоробился, а когда Феликс развернулся и собрался уходить, парень порывом сорвался с места и окликнул его. Этот вопль показался таким истерзанным, что Феликс невольно обернулся.
— Ты прав! — убитым голосом вскричал Андриан. — Но я… я просто не надеялся, что такой человек, как ты, может простить такого, как я. Вот и не пытался.
Феликс усмехнулся, отвернувшись от парня, но когда лицо вновь обрело беспристрастное выражение — удостоил Андриана взглядом.
— Судья Феликс бы не простил. Но я уже не он. Так что ты можешь попытаться.
— Я могу рассказать тебе всё, как было. Не хочу, чтобы ты меня прощал, поэтому и не вымаливаю прощения.
Довольно подозрительное заявление. Не потому ли, что после их разговора парень собирается приударить за Марлин? Думает, совесть меньше терзать будет?
— Ты упоминал видения…
Андриан тоскливо покачал головой.
— Я, правда, сумасшедший. С детства мучился от галлюцинаций, которые вспыхивают, как горячка, и сжимают сознание в стальные тиски. Я не смог от этого избавиться, а в тот день не смог и контролировать. Единственное, что я могу сделать — это рассказать тебе всё о том паршивом дне.
ГЛАВА 7. Андриан. Тринадцать месяцев назад
Лучшее знание — это незнание о том,
что ты что-то знаешь…
Лао-цзы, философ
Задние колеса автомобиля слегка занесло на повороте, и Андриан услышал собственные удары сердца. Адреналин. Мимолетное предчувствие смерти и гормон уже мчит густым потоком по венам. Привычный аффект…
Стрелка на спидометре прогнулась. Ветер, скользящий в окна, обдает запахом мокрой трассы. Машина рассекает воздух со скоростью шальной пули, и Стас Ви́льфанд остался далеко позади.
Победа в очередном сумасбродстве — за Андрианом. Он приехал первым. Только вот зря. Промаялся несколько часов, фальшиво и жизнерадостно улыбаясь гостям своего непутевого друга, который прибыл на вечеринку гораздо позже — за рулем нового бентли бентайга. Хотя выезжали они вместе, друг, похоже, сбился с курса и устремился в неком ином направлении. С чего бы еще он оказался не на своей машине, а на отцовской?
А может, дело в банальном пафосе. Вечеринка закрытая, присутствовать будут не последние люди в их кругах, вот Стас и выпендривается. Андриан же очередной раз неплохо заработает, ведь заранее отправил сюда своих «сотрудниц».
Стас устраивал подобные гулянки часто, так что Андриан получал навара больше, чем мог хотеть. Последнее время то и дело беспросветно спивался в клубах.
— А вот и мой Андрик, — с озорной усмешкой протянул Стас, захлопывая дверь автомобиля.
Голос у него медовый, гипнотический, а в лице ликующее самолюбование. Как всегда.
Андриан заметил, что друг — при всей его театральной беззаботности — оглянулся: не испортил ли чего на машине? Кто бы сомневался. Больше всего на свете Стас боится своего властного отца.
Отец — единственный, кто словом способен его задеть. Стас нахальный, прыткий и спесивый, но стоит бросить заветные — «Дан сказал» или «Дан решил», и бесконечные звуки, вылетающие изо рта друга, прекращаются. Ненадолго, правда.
Андриан и сам выражает при нем высшую степень учтивости и пиетета. Он находится в его кругах благодаря Стасу и здесь ни для кого не тайна, что отец друга — один из высших авторитетов среди преступных группировок. Дан Вильфанд может проявить к неприятелю не только силу, но и жестокую бездушность.
— Опаздываешь, — улыбнулся Андриан. — Все уже в дребадан пьяные, а ты только приехал.
— Когда я тебе расскажу, чем мы занимались, ты поменяешь мнение о моей пунктуальности, — заметил Стас и почти задушил Андриана в братских объятьях.
Перед входом они посмеялись над парой скабрезных шуточек, припасённых Стасом, и двинулись к гостям.