Опасно…
В гневе учитель подобен извергающемуся вулкану.
И почему я никому не могу доверять? Вокруг — тысячи людей, что зовутся друзьями. Но я один. Один в своих бедах и страхах. Нет ни одного человека, кто встал бы рядом, на кого можно положиться.
Лицо собеседника захлестнула волна растерянности.
— В этом нет никакого смысла.
— В жизни вообще нет смысла, — с иронией заметил Августин и сжег в ладони шкурку апельсина. Дотла. — Твои слова, между прочим! Всё бессмысленно и осознавая это — мы становимся свободны. Однако для меня важна не цель, а новый взгляд. Я отправляюсь в приключения не ради победы над злодеем, а ради новых впечатлений. Здесь аналогично. Мне это необходимо.
— Надеюсь, помрёшь в детстве от чумы и вернешься.
— Мечтай! Планирую прожить до состояния сухофрукта и умереть в объятьях трех ласкающих меня дам.
Кастивиль фыркнул.
— Что можно делать с тремя девушками одновременно?
— Много чего, когда у тебя есть воображение.
— И как такой способный человек умудряется быть таким скудоумным одновременно? Тысячи преступников разнесло по галактике, а тебе лишь бы погулять, Августин!
— Как же ты любишь бурчать. Фригидный зануда! И зови меня Феликс. Мои будущие родители уже выбрали имя. Ф-е-еликс-с-с Лар-р-рский, — просмаковал он и энергично шаркнул по мрамору сапогом.
— Будто животное кто-то подманивает.
— Зато у вас на планете такие имена, что язык в три узла завяжется. И почему тебя зовут Кастивиль, а не Кастивилианосумосдан?
— Это лишь половина имени, которым меня назвали на Шамбале.
— Тогда я удивлен, что ты его сократил, а не получаешь удовольствие от мучений студентов.
Учитель ухмыльнулся и указал в сторону выхода.
— Загляну к судье Рафаилу и вернусь, а подруга ждет тебя на улице.
Двери главного входа распахнулись и, ступив за порог, Августин стал оглядываться в поисках девушки. Но не увидел.
Уже сбежала?
Кожу поцеловал свежий ветер, а в нос занырнул приторный запах цветов, рассыпанных по газону, будто тысячи аквамариновых солдат, берущих крепость штурмом.
И куда это пропала моя ненаглядная?
Августина сморила скука. Несколько минут он расхаживал от угла до угла, любуясь величественным зданием.
Шпиль Трибунала. Настолько древний, что первыми в нем заседали еще Прародители. Ходят слухи: здесь бывал даже Творец.
Другие сооружения на планете сторонятся позолоченных зубцов башни. Вокруг лишь растительность и невероятно глубокое озеро. Шпиль красив и высокомерен, каким и полагается быть королю правосудия.
Посчитав, что ждать бесполезно, Августин поправил мантию и отправился в сторону душистых садов. Тропа под ногами извивалась каменной змеей, разветвлялась и десятками концов впадала в кристальное озеро. Над головой шуршали изумрудные листья. Мимо мелькали редкие прохожие.
Кроме деревьев, кустов и статуй знаменитых дэв — смотреть здесь не на что. Августин по обычаю представил, как в будущем воздвигнут и его изваяние. Алмазное, золотое... Или сапфировое? Глупые мечты.
В сотый раз он пересчитал лица прошлых судей Трибунала и, убедившись, что ничего не поменялось, принялся высматривать знакомых.
Меж плотных кущ — разглядеть сложно, у озера — никого.
Августин уже было хотел вернуться в башню, как вдруг заметил серебряные волосы Мирилайлы. Девушка пыталась оживить несколько фиолетовых увядших роз, чьи стебли облепили многовековые стволы.
— Сейчас угадаю, ты струсила и решила снова перерождаться с ним?
Августин обхватил тонкое запястье и поцеловал тыльную сторону ладони. Нежно. Как целуют новорожденного. Затем сцепил свои пальцы с женскими и выставил руки над цветами.
Засохшие лепестки задрожали. Потянулись к трем солнцам, освещающим лазурные небеса.
Мирилайла поколебалась и отступила.
Сорвав оживший бутон, Августин протянул его девушке.
— Зачем возвращать жизнь тому, что ты собираешься уничтожить? — вздохнула она, сдавливая лепестки в кулаке.
— А зачем уничтожать то, что приносит тебе счастье? — Августин взял ее под локоть. — Прогуляемся?
Будущая супруга кивнула и, вдохнув запах фиолетовой розы, зашагала рядом.
— Эти отношения не приносят мне счастья. Ты заблуждаешься.
— А ему?
Мирилайла поджала губы, после чего тихо произнесла:
— Неважно.
— Тогда почему коришь себя?
Вздрогнув, девушка покрепче сжала мужской локоть и заговорила с шелковыми лентами на своей груди:
— Ты лезешь туда, где не смыслишь. Откуда тебе знать, каково мне? На тебе нет проклятий.
Августин открыл рот, но вместо слов — вырвался крик.
Ногу свело в судорогах.