Я нашла в себе последние остатки сил лишь на то, чтобы слабо кивнуть, и провалилась в серое беспамятство.
Глава 7
В себя я пришла на исходе второго дня. Рядом со мной сидела молодая девушка в униформе, которая тут же подскочила и бегом понеслась из комнаты, стоило мне только открыть глаза. А спустя пять минут ко мне вломилась целая толпа: отец, мачеха и две старших сестры.
Они со слезами на глазах принялись обнимать меня, чуть не задушив при этом и снова не отправив мою многострадальную душу на перерождение в мир иной. Спасибо семейному лекарю — убеленному сединами благодушному мужчине, который строгим голосом разогнал всю эту катавасию.
Еще почти неделю я провалялась в постели, соблюдая режим и диету, выпивая литрами какие-то отвары и укрепляющие зелья.
Для меня было странно, что мачеха искренне любила всех нас троих и никого не обижала. Моя родная мать — мать Эби — умерла через год после моего рождения от лихорадки. Отец пять лет скорбел по ней, а потом встретил баронессу Лидию фон Рицке и был покорен ее веселым нравом и добротой широкой души. Сама она детей иметь не могла, и мы стали ей родными.
Я помнила некоторые моменты жизни Эби, не сожранные проклятием, ее чувства и эмоции, помнила и свою прежнюю жизнь, но уже без эмоциональной окраски и привязанности. Сейчас мне предстояло сродниться с телом девушки, стать уже не ею и ни собой, а кем-то новым, иным.
Родные не были в курсе моего подселения, кроме отца. Но для него даже если частица младшей дочери будет сохранена и жить — уже счастье, и его отношение ко мне не поменялось, насколько я запомнила из жизни Эби.
Сама девушка, в отличие от старших сестер, магическими силами практически не обладала — ее настолько крохотной искры хватало лишь на то, чтобы увидеть ауру человека. Поэтому Эби хотела стать целителем — на это ее умений вполне хватило бы. Старшая сестра — Мириан уже была замужем и счастливо обреталась в соседнем городке вместе с мужем — молодым графом Риволио. Детей пока им боги не даровали, но они не унывали и жили душа в душу. Средняя сестра — Оливия — была сосватана за барона Освальдо. У них также случилась любовь с первого взгляда, а отец не стал мешать счастью дочери, не смотря на то, что барон гораздо ниже по положению, чем маркиз. Мне же до брачного возраста оставалось еще три года — сейчас Эби было восемнадцать, а по закону королевства Инария я могла выйти замуж в двадцать один год. Женихов тоже на примете пока не было, да и отец всегда считал меня своей маленькой девочкой и не хотел никому отдавать, хоть и понимал, что однажды придется это сделать. Но надеялся, что к тому моменту Мириан осчастливит его внуками.
Само королевство располагалось на противоположном конце материка от того места, где я впервые появилась, и упиралось в морское побережье. Это был самый настоящий юг, погода тут стояла, примерно, как у нас в Крыму — жаркое лето и не морозная, но очень мокрая зима.
Когда-то тут был самый настоящий райский уголок — пальмы, фрукты, лазурная вода и светлый песок на пляже, жаркое солнце и свежий ветер. Но мир умирал, а значит и природа здесь уже погибла, оставляя лишь остатки засохших кустов и деревьев, голую черную землю и скалы. Даже вода в море из лазурной превратилась в непонятно-серое марево.
Мне было больно все это видеть, когда я стала прогуливаться в саду вокруг поместья. Маги иллюзий сохраняли видимость зелени, но сердце и душу этим было не обмануть — такие растения не имели ни запаха, ни осязаемых контуров. За искусной иллюзией проглядывали почерневшие стволы сухих деревьев и покореженных кустов. А в специальных теплицах выращивали магические фрукты. Когда я впервые увидела такое на столе — чуть от шока не уронила челюсть себе на колени: фрукты напоминали изделия искусного стеклодува, но никак не съедобные фрукты. Я с опаской откусила кусочек «яблока» и тут же скривилась — на вкус они были еще более странными, чем на вид.
Спустя месяц и почти полностью оправилась и уже могла гулять по городу, но только в сопровождении служанки и кучи охраны — отец и слышать не хотел о моем свободном перемещении — он боялся нового нападения, в чем оказался прав.
Спустя два месяца на меня снова напали и пытались убить. Охрана успела среагировать и спасти меня, но маркиз Ардор переживал очень сильно. Он осунулся, и тени залегли у него под глазами, выдавая человека, который не спал уже много часов и слишком устал.
Спустя три дня после злополучного нападения, он пригласил меня в свой кабинет, где рядом с ним сидела мачеха, утиравшая платочком слезы.