– Странно… они же были у нас четыре дня назад, – озадаченность настоятельницы выдали чуть приподнятые брови. – Ступай, Диана. Мы договорим позже. Сестра Анабелл, прошу вас передать графу Верье, что я буду рада его принять.
Покинуть комнату мы не успели. Дверь без стука распахнулась, и в помещение, бряцая оружием, вошли четверо мужчин. Граф Верье переступил порог последним, и тут же начал блеять о своем плохом самочувствии и тяжелой дороге, что даже весьма отдаленно не напоминало извинения. Высокий горбоносый мужчина средних лет, вошедший первым, прервал это нелепое бормотание.
– Уважаемая мать-настоятельница Илисатт, прошу простить нас за вторжение! – Говорил он четко и громко, и сразу становилось понятно, что незнакомец привык командовать. – Поверьте это продиктовано насущной необходимостью. Мы не стали бы беспокоить вас по пустякам, и, надеюсь, мы не отнимем много вашего времени.
– Позвольте узнать ваше имя, благородный ирье, – царственно осведомилась у него матушка.
– Адор Гвиоль, к вашим услугам, – с поклоном представился он.
– Слушаю вас, ирье Гвиоль.
Во время всех этих экивоков я наблюдала за прибывшими из под опущенных ресниц, как и полагается образцовой монашке. Занять стратегическую позицию справа и чуть впереди от матушки, я успела еще до того, как первый из незнакомцев вошел в комнату. Одного взгляда мне хватило, чтобы понять, кто они и зачем пришли. Теперь я присматривалась, отмечая детали. Гвиоль здесь за главного, военный, видно сразу, прямолинеен, не дурак, но и звезд с неба не хватает. Сражаться должен хорошо, но как солдат. Двое его спутников – наемники, к гадалке не ходи, – на Гвиоля косятся с легким презрением и чувством собственного превосходства, а так же не имеют ни малейшего представления, что забыли в этом курятнике. Тот, что слева, ближе к двери, сероглазый крепыш с волосами собранными в хвост, вообще не преграда, настолько рассеян. А вот второй – бритый наголо с V-образным шрамом на левой щеке – тот поумнее, скучает, конечно, но готов к нападению – неплохой экземпляр. Графа Верье в расчет не берем. Жаль, маленький кабинет у матушки, особо не развернешься, да и балахон на мне этот дурацкий…
– Письмо от герцога, – Гвиоль протянул матушке свиток, а я задумчиво прикинула расстояние до камина, если придать лысому правильный угол полета…
– Мне, кажется, герцога ввели в заблуждение, – откладывая прочтенное письмо и поднимаясь из-за стола, сказала мать Илисатт, – все изложенные здесь предположения лишены оснований, я уверена.
– Эрда настоятельница, – мужчина поморщился, – мы ищем преступника, опасного преступника, а следовательно обязаны проверить все возможные… предположения.
– Ирье Гвиоль, – матушка чуть повысила голос, – искать преступника в женском монастыре по меньшей мере странно, вы не находите?!
– Обычного преступника – да, но этот преступник необычный, – вояка и не собирался сдаваться. – Охотник Ирнан Катриоль – женщина. И она здесь.
– Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? Вы утверждаете, что одна из сестер – убийца?!
– Ни в коем случае, эрда настоятельница. Насколько мне известно, под вашим покровительством находится женщина не являющаяся монахиней.
– Вы говорите абсурдные вещи, ирье Гвиоль, – презрительно качнула головой мать Илисатт.
– Вы будете это отрицать?
– Я не стану ничего отрицать или подтверждать, но, тем не менее, попрошу вас покинуть нашу обитель.
Мужчина покраснел, но ответил спокойно:
– При всем уважении, никак не могу исполнить вашу просьбу. Прискорбно, что вы не доверяете словам герцога, эрда настоятельница, но может быть тогда вот это заставит вас изменить свое мнение, – с этими словами мужчина положил на стол еще один свиток. – Это приказ короля…
– Покойного?
– Да, ныне покойного короля, земля ему пухом… но это не отменяет действие приказа. Он обязывает нас задержать впредь до расследования дела Диану Рэвейн, известную как Охотник Ирнан Катриоль, подозреваемую в жестоком хладнокровном убийстве восемнадцати человек. И, попрошу обратить внимание, эрда настоятельница, что любой участвующий в сокрытии преступника и оказании ему помощи, так же считается преступившим закон.
Ознакомившись с документом, матушка отложила его в сторону осторожно, словно ожидала, что через мгновение он рассыплется в пепел. Черт! А что?! Хорошая мысль. И я снова глянула на камин.
– Я наделен необходимыми полномочиями, а также могу давать свидетельские показания. Видит Бог, я не хотел доводить до такого. Эрда настоятельница, будьте любезны, позовите элиссу Рэвейн, или же вы и дальше будете проявлять бессмысленное упорство, и мне самому придется искать ее?!
– А вы же не знаете, как она выглядит, – тихо сказала мать Илисатт.
– Не знаю, – подтвердил Адор. – Но у всех Охотников есть отличающие их татуировки.
– Где?
– На спине.
– И что же… вы будете… будете раздевать сестер?
– Если потребуется.
– Всемогущий посылает нам испытание, – с расстановкой произнесла матушка. – Сестра Анабелл спуститесь за… нет…
Илисатт повернулась и посмотрела на меня:
– Лучше вы … идите вы.
Я взглянула в прекрасные чуть удлиненные к вискам зеленые глаза матери-настоятельницы и улыбнулась. Мать, она на то и мать, чтобы пожертвовать всем ради своих детей. Она давала мне шанс, в противовес своему благополучию и благоденствию монастыря. Слишком дорого она оценила мою жизнь, она столько не стоит. Я молча подошла к Илисатт, опустилась на колени и поцеловала ее руку. Потом поднялась, и, встав в пол-оборота, чтобы видеть всех находящихся в комнате мужчин, сказала:
– Никого звать не надо, матушка! Я и есть – Диана Рэвейн. Простите, что не сказала сразу, – и обратилась к Адору, весело ему подмигнув, – вам полагается награда ирье Гвиоль. Вы задержали опасного преступника… и монашек раздевать не пришлось.
* * *
Переодеться мне, конечно, не дали, равно как и забрать свои вещи, а жаль, очень жаль. Уж больно хороши были мои звездочки и удобный браслет под них. Да ладно, найду потом приличного кузнеца и восстановлю свой боезапас. А вот клинка мне было не жалко, это был меч Гевара, и брать его в руки снова совсем не хотелось.
Не смотря на просьбы матери-настоятельницы, кандалы мне навесили прямо в ее кабинете, и я покинула монастырь, как и подобает преступнику – гремя цепями. Ко всему прочему Гвиоль потребовал доказательств моим голословным утверждениям, и мне пришлось частично оголиться, являя всем собравшимся отличительный знак Охотника. Хорошо хоть последние несколько дней я по необходимости щеголяла в бесформенных панталонах, иначе разглядывание татуировки имело бы более интимный характер, так как нижнего белья я здесь не носила.
Отряд, прибывший за мной, состоял из семи человек, граф Верье был восьмым, но его я не считала ни за сколько-нибудь серьезного противника, ни даже за человека. Итак, семеро. За исключением Гвиоля, все наемники, вооружены до зубов, но явно недоумевают, как их сюда занесло. Странно. То ли ничего не знают об Охотниках, то ли не верят что я – он и есть.
Мои предположения подтвердились на первом привале, когда один из мужчин, – чернявый широкоплечий громила по кличке Драй, не присутствовавший непосредственно при задержании, – еще раз внимательно меня осмотрев во всеуслышание брякнул: