Демон моргнул, разрывая связь. Ветер стих. Умолк волчий вой. Ему на смену пришли осторожные крадущиеся шорохи ночи. Мои ноги подкосились, и я рухнула на землю тряпичной куклой. Сердце успокаивалось, и теперь стучало вообще как будто через раз. Тело налилось свинцовой тяжестью и слушалось с трудом.
— Понравилось? — поинтересовался, важно прохаживающийся мимо меня, черный ворон.
Голосовые связки не слушались, издавая подозрительное шипение.
— Хех! Значит, понравилось! — констатировал Дамиэн. — Теперь ты видишь, каким я могу быть. И поверь это только цветочки.
— Урод! — прохрипела я.
— Если тебе так будет легче, можешь ругаться, — милостиво разрешил демон. — Меня это вообще не трогает.
— Что тебе надо?
— Думаешь, тебе стоит об этом узнать?! Не забивай голову лишними мыслями!
— Чтоб тебе в аду гореть, дьявольское отродье!
— В аду горят души грешников, — назидательно сообщил Дамиэн, — мне там делать абсолютно нечего.
— Чего ты хочешь? — устало спросила я, переворачиваясь на спину.
Луна висела прямо надо мной, холодно и отстраненно взирая на землю.
— Да что ты заладила?! Чего надо? Чего хочу? Что хочу, то получу, рано или поздно… Не твоя это забота. Ты лучше давай-ка, буди Гвиоля. Хватит ему дрыхнуть! Тебе тоже надо отдохнуть…
Я и сама чувствовала, что веки отяжелели, и поднимать их с каждым разом становится все труднее и труднее.
— Уходи, — прошептала я.
— Нет уж, сначала ты его разбудишь. Давай-давай, поднимайся, а то придется придать тебе ускорение.
Эти слова содержали угрозу ровно настолько, чтобы подействовать на меня отрезвляюще и заставить действовать. Правда подняться с первой попытки не удалось, и стоять на ногах было проблематично — шатало из стороны в сторону. Передвигаться на четвереньках оказалось значительно проще, и голова почти не кружилась.
— Спрячься, хотя бы, — проворчала я.
— О! Не волнуйся, малышка! Он меня не заметит… Но мне приятна твоя нежная забота, — хихикнул уже черный кот и потерся о мою ногу, чего я понятное дело не почувствовала.
Попытки разбудить Адор благополучно игнорировал, и глаза открыл только тогда, когда я зажала ему рот и нос, препятствуя доступу воздуха. В результате я едва еще раз не оказалась на земле, для разнообразия с приставленным к горлу ножом. Зато когда мужчина окончательно проснулся и пришел в себя, я же еще и получила по первое число, за то, что не подняла его раньше.
Сил пререкаться у меня уже не было, и все его претензии я выслушала молча. Дамиэн, паршивец, с удовольствием наблюдал все представление от начала до конца, и еще и вставлял похабные комментарии, которые слышала только я. Адор демона не видел в упор, и пару раз прошел сквозь него. Кот-Дамиэн при этом даже ухом не повел.
— Сгинь! — сказала я ему.
Гвиоль, принявший мое высказывание на свой счет, обиделся и отвернулся.
Завернувшись в плащ, я блаженно закрыла глаза, но сон почему-то все равно не шел, а, усевшийся у моей головы демон вдруг начал мурлыкать себе под нос: «Ты соткана из лунного света, колеблется пламя свечей…».
Красивая старинная баллада словно отгородила меня от всего остального мира, накрыла прозрачным легким облаком, и на мягких широких крыльях унесла в страну снов.
Утро было тяжелым, но не лишенным маленьких приятных сюрпризов. Во-первых, и самых главных, на нас каким-то непостижимым образом набрел, таким же непостижимым образом оставшийся в живых жеребец герцога. Встрече обрадовались все поголовно, включая само животное. Во-вторых, Драй очнулся, открыл глаза, и уже мог ругаться сквозь зубы и двигать правой рукой. Хороший знак. По моим прикидкам, к вечеру он должен был оклематься полностью. В-третьих, я чувствовала себя более менее прилично.
К середине дня, наш отряд достиг относительно крупного поселка, где мы смогли не только нормально поесть и отдохнуть, но также купить лошадей и необходимую сбрую. А я, манкируя своими обязанностями телохранителя, еще и успела ополоснуться в чуть теплой воде на заднем дворе местной харчевни. Именно за этим занятием меня застал мой подопечный и кроме выговора удостоил меня парой бесстыдно-откровенных взглядов.
Следующие два дня прошли более чем удачно, мы двигались быстро, останавливались редко, меняли лошадей, покрывали очень приличные расстояния и ночевали под крышей. Ни звери, ни люди на его сиятельство герцога не покушались, и вообще как-то не больно нами интересовались, что давало надежду достигнуть столицы без особых проблем.
На фоне всех этих жирных плюсов появился только один минус, который не мешал жить никому, кроме меня — герцог Рагдар вбил себе в голову, что для того чтобы я охраняла его лучше, так сказать не щадя живота своего, мне просто необходимо оказаться в его постели. В этом вопросе я была с ним категорически не согласна, так как доподлинно знала, что моей работе это только помешает. И вовсе не потому, что я буду глубоко переживать и принимать все близко к сердцу, просто Аджей перестанет серьезно прислушиваться к моим словам, что сильно осложнит мне задачу по сохранению в целости важной персоны. Герцога же такой аспект не волновал вовсе. Мало того, полагаю, он искренне недоумевал, как в его окружении оказалась женщина подходящего возраста и приемлемой внешности избежавшая этого обязательного для представительниц прекрасного пола ритуала.
Теперь при любом удобном случае Рагдар непринужденно и нахально пытался меня соблазнить, а я прилагала нечеловеческие усилия, чтобы этого избежать. Силы были явно не равны, так как за плечами Аджея был многолетний опыт сражений на любовном фронте, а за мной не значилось никаких серьезных побед. Раньше мне не было необходимости уделять время подобным развлечениям. В моем активе было только спокойное и довольно прагматичное отношение к удовлетворению телесных нужд, которое Учитель привил мне еще на первом году обучения, разъяснив, что секс — это не более чем потребность, обычная потребность, такая же, как надобность в пище, воде и сне. Так я это и воспринимала, решая проблему по мере необходимости кардинально и быстро.
Сложности возникали только с так сказать средством удовлетворения потребности. От чего-то среди мужчин бытует мнение, что женщина, разделившая с ними постель, автоматически становится их собственностью, которой они вправе распоряжаться по своему усмотрению. Попытки же разуверить их в этом заблуждении наталкивались на стену непонимания и плавный переход на личности. По итогу женщина оказывалась шлюхой и дурой. Пару раз наступив на эти грабли, я научилась умело их избегать, довольствуясь ничем не обязывающими знакомствами на одну ночь. К счастью, темперамент мой был таков, что я к данной необходимости прибегала редко.
В отношении Аджея проблема была на лицо. С одной стороны мое согласие влекло масштабные трудности в будущем — герцог стал бы для меня неуправляем, с другой — согласиться очень хотелось. И дело было не только в том, что Аджей как мужчина был очень и очень в моем вкусе, но и в том, что он олицетворял все мои детские романтические мечтания — в юном пятнадцатилетнем возрасте я была в него без памяти влюблена. И теперь мечта моих нежных девичьих грез из кожи вон лезла, чтобы эти самые грезы осуществить, а я подобную реализацию категорически не могла себе позволить. Какая ирония судьбы!
Ситуация еще больше осложнялась тем, что последние полгода я провела в монастыре, а так же тем, что наша поездка совпала как раз таки с той фазой моего цикла, когда я из-за своей неудовлетворенности только что на стенку не лезла. Каждый день шел за три, как у востребованного некроманта, а по ночам на, с боем отвоеванной, одноместной кровати в отдельной комнате мне снились сны самого эротического содержания.
К концу восьмого дня нашего путешествия я уже точно знала, что этой ночью буду спать не одна. Аджей тоже был в этом уверен, только вот относительно кандидатуры наши мнения различались. Правда, герцог об этом еще не знал.