— Ничего мне сказать не хочешь?
— А?.. Нет… Ой! То есть — да! Спасибо, — поблагодарила я.
Парень усмехнулся, ответил расхожей шуткой:
— «Спасибо» в постель не положишь…
О! А я только о ней и подумала! О постели то есть. Что ж, видно это судьба, хоть я и не люблю белобрысых. Я задумчиво почесала нос и начала расстегивать куртку. Потом стащила сапоги. Когда рубашка полетела в угол, блондин лениво сказал:
— Вообще-то я пошутил.
Я только улыбнулась в ответ и расстегнула штаны. «Ты, может, и пошутил, но предложение мне понравилось». Ткань скользнула вдоль бедер, и я переступила через упавшую на пол одежду. Незнакомец с деланным безразличием следил за моим приближением. Однако уж что-что, а физиологию не проведешь: его чувства были более чем ясны… И радовали несказанно…
Загустевшая пульсирующая кровь устремилась вниз, сворачиваясь вязким горячим озером внизу живота. Сердце тяжело и глухо билось о ребра. Сладкая судорога возвестила о пробуждении дремавшего вулкана…
Ну и что, что блондин! И глаза пусть звериные… К черту!
Оказалось, что мы практически одного роста. Так странно… Его гладкая кожа пахла клевером и весенней грозой, на прикосновения отзывалась разбегающейся волной мурашек. На шее отчаянно вздрагивала голубая жилка. Я с жадностью прижалась к ней губами. Ладони заскользили по его плечам и спине. Он вздрогнул, словно очнулся ото сна, выдохнул резко со свистом и толкнул меня к столу, подхватывая под ягодицы…
Мы не пытались доставить друг другу удовольствие. Каждый брал свое. Напористо, агрессивно. Бесстыдные ласки, отчаянные объятья. Животная страсть, разнузданность и похоть. Бешеный коктейль эмоций: возбуждение, жажда обладания, боль, удовольствие и даже ненависть. Неприятие прикосновений и невозможность обойтись без них. Оба как до предела натянутые струны: дрожащие, едва сдерживающие свою ярость. Не люди. Не звери. Хуже… Я выпала из реальности, забыла кто я и что я, утонула в ощущениях. Беспомощная и беззащитная в этот момент я была уязвима как никогда, и на это было абсолютно наплевать. Даже если бы возникла угроза для жизни, я готова была умереть, но только не останавливаться, не обрывать это безумие…
— Как тебя зовут? — спросил он, когда мы под утро лежали обессиленные на развороченной постели.
— Разве это важно?! — я оттягивала минуту расставания, и говорить не хотелось совсем.
— Надо же мне тебя как-то называть.
— Придумай что-нибудь…
Пора было уходить. Я с сожалением поднялась.
— Придумать тебе имя?! Это что-то новое… — блондин усмехнулся, потянулся всем телом и закинул руки за голову. — Хорошо. Я назову тебя… Латэ. Подходит?!
Я повернулась к нему чересчур резко.
— Что? — удивился он. — Не нравится?! Это цветок. В Орнизане он, кажется, не растет. Латэ очень красивый. Черного цвета с красной каймой.
— И он ядовитый, — добавила я.
— Да, — блондин мечтательно улыбнулся. — Он очень ядовитый…
Мы ехали вдоль кромки уже вовсю зеленеющего леса. Со времени выезда из Ньюбера прошло часа три, и день был в самом разгаре. Солнышко припекало, из чащи доносилось веселое беззаботное пение птиц, им вторили стрекочущие то ли кузнечики, то ли сверчки засевшие в невысокой еще траве луга идущего по другую сторону дороги. Окружающий мир занятый весенним обновлением и праздником жизни радовал глаз, и очень сильно контрастировал с озабоченными и даже угрюмыми лицами моих спутников. И как можно быть кислыми в такой прекрасный день?!
Меня вот так и тянуло улыбнуться солнышку, несмотря на то, что я ни на минуту не забывала о своих прямых обязанностях и очень внимательно оглядывала придорожные кусты и прислушивалась. Кроме того у меня в отличие от остальных был и другой фактор, постоянно испытывающий на прочность мое терпение, но я старалась не придавать ему большого значения. В рамках обеспечения безопасности я держалась левее и чуть впереди Аджея, прикрывая его со стороны леса. Точнее старалась держаться, так как сделать это было довольно сложно: герцог все время понукал своего коня, пытаясь вырваться вперед, мне же приходилось дергать и подгонять свою лошадь, чтобы не дать ему меня обойти. Подобная игра, которую Рагдар затеял лишь для того, чтобы досадить мне, утомляла не столько всадников, сколько лошадей. Причину поведения Аджея я где-то даже понимала, но это не мешало мне оставаться в прекрасном расположении духа и если и жалеть, то только бедных животных.
В Лягушку я явилась, когда уже рассвело, а ирье Лагри приказал седлать лошадей. Моя физиономия, постоянно расплывающаяся в довольной улыбке, не выспавшийся вид и два засоса на шее, весьма красноречиво говорили о том, как я провела сегодняшнюю ночь. Рагдар, увидев меня, позеленел от злости, но устраивать мне прилюдную выволочку не стал. Однако взгляд его был многообещающим. Я же решила не нагнетать обстановку и не напоминать герцогу о нашей с ним договоренности. Остальные члены нашего отряда, быстро смекнув, откуда ветер дует, косились на меня не слишком дружелюбно, — с самого утра Аджей, раздраженный моим отсутствием, успел наорать едва ли не на каждого. Злые взгляды жгли мне спину, но я чувствовала себя настолько замечательно, что мне было на это глубоко наплевать.
Мужчины при разработке стратегии нашего путешествия решили сделать упор на скорость передвижения в ущерб безопасности. Самым простым и, на мой взгляд, очевидным, было следовать в столицу с каким-нибудь караваном. Это, несомненно, сильно бы нас тормозило, но зато служило бы хорошим прикрытием. Однако герцог, а с ним и Квентин, несмотря на мое сообщение о виденном в трактире убийце, посчитали такую предосторожность излишней. В отряде Лагри было десять человек, не считая самого Квентина, и Аджей посчитал, что такого количества хорошо вооруженных людей вполне достаточно, чтобы преодолеть путь без проблем. Настоять на своем в этот раз мне не удалось, но я хотя бы уговорила их не нестись галопом, так как менять лошадей по дороге было негде, и выслать двух человек вперед на разведку.
Поначалу дорога шла через поля, где риск попасть в засаду был минимальный. Местность хорошо просматривалась, и идиотов среди потенциальных врагов не нашлось. Когда же мы достигли леса, то как раз нагнали один из караванов, и некоторое время ехали рядом с повозками едва ли не шагом, давая лошадям отдохнуть, а потом, обогнав попутчиков, устремились вперед. Аджей несколько раз пытался отправить лошадь в галоп, и был крайне недоволен тем, что я мешала ему это сделать. Несмотря на благоговение перед герцогом Квентин встал на мою сторону.
Лес мне не нравился своей близостью к дороге. Очень не нравился. Здесь в любом месте можно было устроить засаду. Оставалось только надеяться на высланных разведчиков, численное преимущество перед возможным противником и, главное, на удачу. Про нее я никогда не забывала, но всегда старалась всячески ей способствовать, выбирая самые оптимальные способы решения проблемы. Если бы меня спросили, то я ни за что не предложила бы рваться в столицу напролом. Лучше было двигаться не с караваном даже, а в обход, окольными тропами через лес. Так мы возможно даже выгадали бы время. Но Рагдар встал в позу, заявив, что лазать по кустам он не будет. Пытаться переубедить его было бесполезно: ни уговоры, ни угрозы тут бы не помогли. Мы бы только переругались, а итог остался тот же. Нервы же, равно как и силы, следовало беречь. Скоро должен был начаться самый опасный с моей точки зрения отрезок пути: луг с правой стороны кончался, и дорога уходила вглубь леса.
Достигнуть этого участка нам не удалось: на то место, где дорога скрывалась между деревьев, выехал один из разведчиков, подал знак остановиться и поскакал в нашу сторону.
— Что там? — нахмурился Квентин.
— Дорога завалена, — спрыгивая с лошади, доложил воин. — Дерево упало. Но само или кто помог — не знаю. Подъезжать ближе не стал.
— Это правильно, — кивнул Лагри. — Вчера там никаких деревьев не лежало. Бури не было, сильного ветра тоже. Значит…
— Засада, — Адор, спешившись, напряженно вглядывался вдаль, как будто со своего места мог рассмотреть и оценить масштабы ожидающих нас неприятностей.
— Какие предложения, ирье? — тон герцога был насмешлив, а глаза сверкали злостью. Тут он вспомнил про меня и добавил с издевкой, — элисса?!..