— Что тебе, жалко?!
— Минус три.
— Это тайна?.. Я никому не расскажу!
— За полтора, — я поняла, что проще будет сказать.
— За полтора часа?! — глаза принца восхищенно засияли.
— Дня, конечно, — усмехнулась я. — Изгой действительно был очень одаренным. Мне до него далеко…
— А где вообще обучают Охотников? Это в Орнизане?
— Не знаю. К порогу Учителя ты никогда не найдешь дорогу просто так. Туда может привести только сердце.
— Это как? — не понял Нолан.
— Это так, что ты попадешь туда, лишь в случае очень сильного искреннего желания, — я откинулась на подушки и вытянула ноги.
Ох, хорошо-то как…
— Ладно, — кажется, принц не понял все равно, но решил больше не прояснять этот вопрос. — Вот пришел он… и?! Что было дальше?
— Он стал лучшим из Учеников. Самым сильным, самым быстрым, самым ловким и самым умным. Правда, оказалось, не слишком разумным… Так вот… когда до его инициации оставалось всего несколько дней, Изгой, — еще не будучи на тот момент Изгоем, — по никому не ведомой причине, вдруг вздумал призвать демона. Хотя каждый Ученик знает, что до получения своего знака и имени, делать это категорически запрещено. Однако тот юноша пренебрег одним из правил учения и пошел на поводу у своей гордыни, решив, что закон написан не для него. Он призвал демона, безжалостно принеся ему в жертву одного из своих братьев, и пустил в свое тело. Учитель Даор-Цзы почувствовал неладное, но подоспел слишком поздно. Против сильного демона в теле ученика он не мог справиться сам, и ему тоже пришлось призвать иные силы. Бой был жестоким и кровопролитным. Учитель был серьезно ранен, но все же ему удалось одержать верх и провести обратный ритуал. Точнее тогда он думал, что ему это удалось… — Я вздохнула. В памяти всплывали просторные светлые комнаты старого, но крепкого дома. Большие, едва ли не круглый год, распахнутые настежь окна. Крошечные пылинки, танцующие в солнечных лучах. Теплые деревянные половицы и ступени узеньких лестниц… Несколько лет моей жизни… Я продолжила: — Через два дня выяснилось, что Учитель не смог изгнать из юноши демона. Даор-Цзы лишь ограничил его силы, а еще, случайно запер чужеродное существо в хрупком человеческом теле. И тогда вместо того чтобы пройти инициацию Изгой был приговорен к смерти. Однако хитрому демону, поглотившему сознание юноши, удалось избежать смерти. Он напал на Учителя и бежал… Вот так Изгой и стал Изгоем.
— А почему ты так не хотела о нем рассказывать? — принц тоже успел освободить свою половину кровати от книг и подноса с остатками ужина и уютно устроился рядом.
Я снова вздохнула.
— Изгой — горький урок, напоминание и боль каждого Охотника. А еще это наша ошибка, которую пока никому не довелось исправить… Изгой — это демон среди нас.
— И где он сейчас никто не знает?
— Я — нет.
— А давно это случилось?
— Давно…
— И что, с тех пор Изгой никак себя не проявлял? — изумился принц, перекладывая голову мне на колени.
— Демоны очень хитры. Не забывай об этом, — я рассеяно погладила мальчика по голове. — Кстати, откуда ты узнал об Изгое?
— Мне Тиро рассказала. А она узнала от Нагори. Он считает, что Изгой — это ты.
— Ого! — только и смогла ответить я.
— Ага, — усмехнулся принц. — Но у тебя есть татуировка, — я видел. Так что ты — вне подозрений.
— Да уж… Теперь хорошо бы узнать, откуда Нагори известно об Изгое…
— В данный момент спросить его об этом может только Наблюдатель, — сказал Нолан и вдруг замер. — Диана! — Парень подскочил на кровати и схватил меня за руку. — А что если Наблюдатель и есть Изгой?!
— О, нет! — ужаснулась я.
— О, да! — радостно воскликнул Нолан. — Он и ведет себя странно, не как человек, и сильный, и быстрый. Все сходится!
— Если это так, то это еще хуже, чем я думала…
— Почему?
— Потому что тогда мне придется его убить.
Столь радикальная мера принца слегка расстроила.
— А по-другому нельзя?
— Нельзя, — я печально покачала головой.
— Но если ты убьешь Наблюдателя… — начал Нолан.
— …Аджей убьет меня… — тяжело вздохнула я.
— …Потому что его сразу отстранят от власти, — закончили мы вместе едва ли не хором.
— М-да… — протянул принц. — И что же мы будем делать?
— Сейчас мы будем спать, — улыбнулась я и весело подмигнула парнишке. — А завтра — искать доказательства.
Мысль о том, что Риан может оказаться Изгоем, уже не раз забредала в мою голову, так что предположение принца не стало для меня неожиданностью. Однако я усиленно гнала свои подозрения прочь, прекрасно понимая, во что это может вылиться. Теперь же судьба в лице Нолана фактически приперла меня к стенке, и ничего более не оставалось, как покорно начать внимательно разглядывать то, во что меня так упорно тыкали носом. Ко всему прочему у меня оставалась надежда на то, что мы ошибаемся, или хотя бы на то, чтобы подготовить себя к мысли об убийстве Риана. В любом случае подобные размышления требовали свежей головы, и единственно правильным сейчас было только завалиться спать.
Правда, у принца были совсем иные мысли на этот счет. Точнее думал он вообще совсем о другом.
— Ты обещала меня поцеловать, — в его голосе дрогнувшей ноткой прозвучал едва заметный страх, что я откажусь, и звонкая струнка готовой зародиться обиды.
Бедное дитя. Я ведь действительно обещала.
— Сколько там с меня? — спросила я, с трудом сдерживая улыбку.
— Десять, — выдохнул Нолан, до конца не веря в свое счастье.
— Лгунишка! — мои губы все же разъехались в улыбке. — Ведь было восемь. Минус три — за перебивание, и минус один — за туфлю. Остается всего четыре.
— Так не честно! — возмутился парень.
— Тебе и четырех будет достаточно, — возразила я и потянулась к нему. — Иди сюда, малыш…
Губы Нолана оказались мягкими и нежными, словно лепестки цветов. Мне даже чудился исходящий от них тонкий цветочный аромат. А еще от принца пахло молоком и медом: домашний, уютный, сладкий запах… Сладкий запах. Сладкий мальчик. Невероятно родной и близкий в эту минуту. Я провела языком по его верхней губе, чуть прикусила нижнюю… Под моей рукой, лежащей на шее Нолана, словно вздрагивали и трепетали тонкие крылья бабочки, или маленький пушистый птенчик, или еще что-то столь же трогательное и хрупкое. Меня вдруг захлестнуло волной невероятной, нестерпимой и совершенно несвойственной мне нежности… Легкие невесомые прикосновения, неловкие и в то же время необыкновенно чувственные. Завораживающее движение упругих мышц под гладкой бархатистой кожей… Рубашка?! Куда подевалась рубашка?!.. И халат медленно, но неотвратимо скользит с плеча… Странное ощущение глубокого исключительного чувствования, словно один продолжение другого… Как танец, как переплетение теней. Слияние дыханий, слияние тел, слияние душ. Сладость с привкусом горечи… Рука в руке, пальцы переплетены, сжаты. Костяшки побелели… Жаркий огненный бутон разрастается с каждым движением, готовый вот-вот распуститься огромным ослепительно-ярким цветком… Ползущая по виску капля пота… Еще совсем немного… секунда… две…
Тихий всхлип… крепкие объятья…
— Я люблю тебя, — выдыхает Нолан.
— Я люблю тебя, — эхом повторяю я, прижимаясь лбом к его горячему плечу…
В этот момент я его действительно любила…
Утро началось пробивающимися сквозь портьеры лучами солнца и звоном разбитой вазы. Еще не успев до конца проснуться, я слетела с кровати, сжимая в руке нож, и бесшумно метнулась к двери. Там у порога как раз заканчивался пушистый мягкий ковер, и соприкосновение голых пяток с холодным каменным полом вернуло мне связь с реальностью, а заодно и способность мыслить. Я благополучно вспомнила, как накануне самолично устраивала в соседней комнате ловушку, а непосредственно перед сном запирала дверь спальни на ключ, и значит, незамедлительно нарушить наше уединение никто не мог. Успокоившись, я опустила оружие и вернулась на ковер.
Нолан, проснувшийся от моего энергичного подъема, а точнее от удара локтем по ребрам(не специально, разумеется), сидел на постели и по совиному хлопал глазами. В тот момент, когда он открыл рот, чтобы что-то сказать, раздался стук в дверь.