Анна ничего не чувствовала. Какое-то время Маркус наблюдал, потом стал сзади, обхватил её руки, помассировал остывшие виски трупа. Девушка невольно дернулась от резкого укола в кончики пальцев.
— Вот так. Открой глаза, — Анна повиновалась. Перед нею стоял образ убитой. — Спроси у неё, в чём грешна.
— В том, что доносила, изменяла и родила ребенка от другого. Несколько абортов. А ещё… она убила человека. Случайно. Она защищалась.
— Но…
— Ей понравилось. Настолько, что образ приходил во снах. И предвкушение становилось ярким, томительным, вызывало… я не хочу это говорить! — Анна вырвалась. Дышала тяжело, взгляд метался, глаза повлажнели.
— Ты считаешь, я выбрал жертву неверно? — он глумился. Едва сдерживаемое торжество ядом сочилось из Вампира.
— Я не знаю. Кто дал тебе право решать?
— Тот, кто дал мне возможность всё это чувствовать, — я сам! И если я имею право знать, то я же имею право и брать. Всё, что захочу, и как захочу.
— Разве можно бороться с инстинктами? Разве она была виновата, что они взяли верх?
— Виновата. Только скотина не виновата в инстинктах. Люди же себя такими не считают?
— У неё дети остались, — голос вампирши дрожал. — Они сиротами остались, ты это понимаешь?!
— У них прекрасный отец, позаботится.
— Ты невозможен!
— Не я, а ты. Ты же поставила свою жизнь превыше её, решила, что должна выжить во что бы то ни стало? Ты могла всё прекратить, но не стала. Ты соблазнилась жизнью, Ангел мой, которую тебе выбрала одна из моих змей.
— Ты поставил меня перед фактом! Внушил, что мне не дано выбирать. Ты ведь тоже мог найти кого-то другого. Убийцу…
— Я и выбрал убийцу. Или ты думаешь, что это сплошь мужчины без семей и целей? Ты слишком наивна, Анна, слишком юна. Но ты научишься, со временем. Может быть…
Домой они так и не вернулись. Маркус долго петлял на машине по городу, пока не остановился в глухом дворе. Незнакомые, обшарпанные дома квадратом высились вокруг, создавая неповторимое, гнетущее ощущение тюрьмы с единственной дорогой к небу.
— Выходи! — коротко приказал Маркус.
Держась за дверцу, вампирша осмотрелась, — не особо приятное место для последних секунд: жуть, вонь, грязь. Наверное, только среди этого кошмара Верховный видит для неё достойный конец.
— Тебе страшно? — по-змеиному прошипел Марк.
— Да, — Анна, закусив губу, напряженно смотрела ему в глаза. Их отделял только капот машины. Вампир подошел к дверце и облокотился на крышу.
— Ты ведь подумала, что я привез тебя умирать? — со смехом спросил он. — Но у меня другие планы. Расскажи мне, что ты можешь, расскажи мне, что ты помнишь из детства.
— Я могу чувствовать боль и иногда облегчать ее, — призналась Анна.
— Ты вылечила Антона.
— Я была ему благодарна и… — Анна опустила глаза. — Наверное, чувства уже были, кровь его повлияла. Я всё делала по наитию, понимаешь?
— Души — те же струны, — заговорил Марк, уже не слушая ее. — Нащупай тепло, коснись его и заставь вибрировать. Пообещай им немного счастья, выслушай поток ерунды — и они навсегда тебе доверятся, сделают всё, что пожелаешь.
— Ты мне помогаешь? Зачем? — вампирша не могла сообразить, что за игру теперь он ведёт.
— Моя кровь должна была вернуть тебе скрытую память, отворить огонь. Пока этого нет, — он посмотрел Анне в глаза. — Мою боль почувствуешь? — Вампир протянул ей руку.
— Нет у тебя новых болей, — тихо ответила Анна, закрыла дверцу и стала к нему совсем близко. Рука её невольно приблизилась к рёбрам, где Маркуса мучил след от её удара. — Только здесь, но она не лечится.
— Нужно научиться чувствовать чужое тело тогда, когда необходимо, а не когда приходят видения.
Анна стыдливо опустила глаза. Самое время проверить догадку.
— Ты же мне в этом поможешь? — игриво спросила она. Маркус сглотнул:
— Не раньше, чем ты полностью пройдёшь проверку, — огрызнулся он. Анна улыбнулась, — ему нужно, чтобы она жила, но он сыграет жестокость, чтобы никто не догадался.