Шелковистый голос щекотал ее шею и Анна испытывала легкий транс от его дыхания и тягучих слов. Маркус играл на эмоциях, ловко перебирая языком заманчивые ноты и постепенно подбирая ключик, открывающий ее защиту. Вампирша млела от его тепла и змеистого тона, который оплетал сознание, как дикий виноград. Он впивался в разум тонкими корнями, просачивался внутрь, завораживая сомнение и ублажая благосклонность. Марк хотел ей понравиться. Тогда бы он смог управлять.
— Я устала, Марк, пусти меня, — вяло отмахнулась Анна, резко ощутив упадок сил.
— Если я замерзну, приду погреться, — хитро подмигнул Вампир, но она его уже не слушала.
Глава 21 Духи и фальшь
К обеду Анна жарила блины. Сладкий запах носился по двору, и слуги невольно сглатывали голодную слюну. Маркус вышел на крыльцо, потянулся, как сытый кот, и, сверкая голым ребристым торсом, пошел на кухню. Девочка мурлыкала очередной будущий мотив, и он терялся в догадках, почему духи ничего не говорят ей о том, как ее пение действует на огонь.
Внезапно Анна сменила мелодию, и Маркус вдруг увидел ее пламенного помощника. Тот смотрел ему прямо в глаза. Вампир слегка кивнул.
Боковым зрением Анна заметила, что комната посветлела. Духи столпились рядом и источали теплый золотистый свет.
— Миш, что случилось? — мысленно спросила она.
— Найди ответ в себе, — посоветовал дух, глядя мимо нее.
Анна задумалась:
— Вы реагируете на мое состояние? Слетаетесь, как мотыльки, — и тут ее осенило: — А другие души могут отозваться? — он кивнул. — Значит, их поддержкой можно заручиться? — кивок. — Я смогу с ними справиться?
Михаил выдержал долгую паузу:
— Да, но не просто так. Духов удерживают эмоции, а у тебя сейчас слишком подавленное состояние…
— Анна, у тебя что-то горит, — от голоса Маркуса девушка вздрогнула.
— Прости, Марк, задумалась, — виновато залепетала она, отдирая прилипшее тесто.
— Бывает, — Вампир стал за её спиной, повертел тарелку с готовой стопкой блинов, подцепил один, откусил. — Ммм… А чего это ты готовишь? Мы же нашли кухарку.
— Не спалось.
— Волнуешься? — вампирша пожала плечами, он легонько поцеловал её в плечо. — Не бойся, всё пройдет, как надо.
И взгляд его остекленел. [Слух уловил крик, удар, скрежет, шорох мелких камней, которые ссыпаются откуда-то сбоку. Перед глазами чужая бледная кожа покрывается нитью крови, размечается паутинчатым разливом. Светлеет темная жидкость, становится алой. Остывает… На девичьем пальце блестит кольцо с зеленым камнем… И светлеют вены на запястье…]
— Марк, что?
— Ничего, — Верховный сглотнул, отошел в сторону. Руки дрожат или только кажется? Во рту — резкий вкус крови, навязчиво пахнет замшелыми камнями и водой.
Анна посмотрела внимательнее, и волнение Вампира передалось ей. Он старательно избегал её взгляда.
— У тебя было видение? — догадалась она.
— Да.
— Плохое?
Ему хотелось крикнуть, что это не её дело, что только она своим существованием во всём виновата, что видения изменились и вместо картин стали отдавать запахами, привкусами и эмоциями. Марк глубоко вдохнул, выдохнул.
— Для тебя, да.
— Я проиграю? — Анна поняла, что совсем ничего не чувствует, произнеся эти слова. Но что с ним? Она отодвинула сковороду, подошла к Вампиру и положила руку ему на плечо. — Не расстраивайся, душа же еще вернется. Начнешь сначала.
Он вдруг крепко сжал её ладонь, глаза стали темнеть. Анна не отводила взгляд. Ей было больно, — она поджимала губы, чуть сужала глаза, — но взгляд не отводила.
— Попроси меня, — сквозь зубы прошипел Маркус. — Только попроси, и я тебя сейчас же отпущу.
Анна покачала головой:
— Хочешь убить — убивай, но просить о снисхождении я не стану, — с трудом ответила она. Мышцы на лице подводили, неровен час — расплачется.
— Вернешься, душенька, конечно. Я дождусь, — зло пробормотал он и отпустил её. — Я сейчас уеду, так что до вечера побудешь одна. К десяти привезут платье и придет цирюльник, а к часу за тобой заедет машина.
— Тебя весь день не будет?