— Всё... Хватит... — Аня выдохнула с трудом. Откашлялась, дышать невозможно.
Она повернулась на бок, но вампир не отпускал её, — так и держал на коленях, прижав к себе.
— Что случилось? — спросил он и стиснул зубы. Присутствие Маркуса было слишком явным, чтобы ошибиться. И на её запястье Каратель увидел след от его пальцев.
— Не знаю. Я увидела что-то… Кого-то... Он говорил про какую-то душу... Это просто от страха... Слишком много всего... Нового... — прошептала она, испуганно вздрагивая.
— Я больше не уйду надолго. Прости. Не знал, что так будет. Ты еще слишком слаба, чтобы быть одна.
Антон поднялся, на руках отнес её в дом. "Легкая совсем стала, холодная. Дрожит, как из полыньи вынырнула. Рубашка к спине прилипла, надо бы сменить. Волосы пахнут ландышем, душно так, до горечи в горле. Зачем согласился? Разве можно её... ему?!" — пока Маркус его не контролировал, вампир себя ненавидел.
Он кое-как успокоил Аню, покормил, заварил крепкого сладкого чаю. А у неё озноб только сильнее стал, зуб на зуб не попадает. "Маркус, Маркус, зачем же так сразу? Так она никогда не останется", — сокрушался Антон. Проще простого догадаться, что Верховный и не хочет этого. Но из-за чего тогда так настаивал, чтоб именно Антон ее заразил?
Каратель нашел ей другую одежду, заставил переодеться, вышел покурить, пока она закончит. И вдруг представил Анну... своей. Теплой, мягкой, родной. С тонким запахом сирени, с огнем на кончиках пальцев, с золотом на коже. И руки ее нежные на своей шее, жар сквозь одежду.
Нельзя! Не его она. Маркуса.
А чувства в Карателе уже проснулись, — горячие, сумасшедшие. От них вода по спине, сердце бешеное и горло сухое. От них трясучка в руках, боль в суставах и паника в душах. "Отпусти их, Анна! Уничтожь обратно! Без них лучше было..." — Антон запрокинул голову, стиснул зубы.
***
Следующий день начался у Анны с навязчивого стука, а выспаться она не успела. После случившегося ночью долго ворочалась, боялась закрыть глаза и вернуться в кошмар, где бледный юнец сжимает запястье. Долго думала, что делать дальше.
Верить Антону в то, что он вампир, отказывалась. По всему выходило, что он буйно тронутый умом. Спорить с таким — себе дороже, придется какое-то время поддержать его игру, а не то прибьет чего доброго. Ничего, она обязательно выберется, только б не бил да рук не распускал, с остальным и смириться можно, если жить хочешь.
День был пасмурный, Антон колол дрова. Анна отчего-то продрогла, но теплой одежды не нашла, вышла, накинув шерстяное тонкое одеяльце и обняв себя за плечи. Мужчина разделся по пояс, лихо закидывал жилистые руки, ронял топор на полено. Звонко кололось сухое дерево, прочь отскакивали щепки. Она смущенно остановилась, не зная, как правильно к нему обратиться, невольно глянула на резко очерченные мышцы живота, на дорожки пота по запыленной коже.
Вампир не замечал её, споро подымал и опускал сильные руки, резко делал удары. Иногда только выжидал чуть дольше перед тем, как опустить топор. Анна пригляделась внимательнее. Что-то не так. Появилось странное ощущение, что что-то мешает. Антон резко повернулся в сторону и вдруг замер. В тот же миг и её саму пронзила резкая боль. От неожиданности на глазах выступили слёзы. Неужели все вернулось?!
— С добрым утром. Давно здесь? Разбудил тебя? — Антон ее заметил, скоро обтирался полотенцем и сыпал вопросами. Анна растерялась.
— С добрым. Недавно. Я...замерзла просто, — она испуганно опустила глаза, а он шёл совсем не прикрытый, не стесняясь и не замечая ее смущения.
— Я понял, сейчас печь затопим, — эх, знала бы она, сколько других способов, чтобы согреться, ему известно.
— Я и сама могу, ты мне только расскажи, где что лежит.
— Не сегодня, — вампир ласково поднял ее подбородок, пристально рассмотрел глаза. — Не мутит тебя? — она помотала головой. Только бы руку убрал, не смотрел так, отошёл подальше. Дубовый дух от его тела сводит с ума. — Уже хорошо, значит всё идет правильно. Пойдём, завтрак сегодня неприятный.
Он провел ее в избу, сам обмылся из ручья и только потом прошел следом. Анна, замирая, наблюдала, как вампир достает длинный тонкий кинжал с витой кожаной рукоятью, как быстро и спокойно проводит концом по запястью и собирает кровь в кружку. Ей стало тошно уже от запаха, о том, чтобы пить это, девушка старалась не думать.