Зачем Маркус написал эту оговорку в Договоре? Ведь запретив, он сам толкнул их в руки друг другу. Антон не мог совладать с природой, — запретный плод хотелось сорвать как можно скорее. Только нельзя ему трогать. Пока. Иначе потом не сможет завершить обучение.
Анна ему ещё поддавалась, но вампир сомневался, что в полнолуние сможет воздействовать на нее гипнозом. Слишком все было в новинку, — и на кровь она реагирует не так, и его изучает, сама себе на уме.
Утром, в день полнолуния, Анне уже было дурно: кружилась голова, мутнели глаза и она боялась воды. Её тошнило, а тело теперь выдыхало желчью и ядом. Темным ядом, — Антон узнал его по маслянистому запаху, — с четким металлическим оттенком.
Антон был почти незаметен. Скрестив ноги, он сидел в темном углу своей лежанки и наблюдал. Анна металась в бреду, била тишину стонами и мольбами, оставляя на покатых стенах следы царапин и обломки ногтей. На ее тонких руках вздувались вены, окрашенные темнотой, иссушенные губы побелели, а глаза постоянно закатывались.
Вампир не вмешивался сам, но тупо смотрел, как его собственные души, наплевав на запрет приближаться к Анне, гладили её по волосам, шептали что-то неразличимое и оставляли на коже тускло-зеленые пятна касаний. Она тогда успокаивалась, смирела и легче дышала. Чувствуют, что она не для Маркуса, а для них. Что ж будет, когда она поймет, для чего рождена?
Временами Анна сползала на пол, с трудом подымалась и искала покоя снаружи. Кто бы мог представить, сколько душ соберется в лесу этой ночью! Казалось, весь призрачный мир пришел на неё посмотреть. Вампир испытывал к ним отвращение, — призраки только смотрели, но боль ее не снимали. Чудовища, что первыми кинут в нее камень.
Антон всё ждал, когда ж они, голодные, истосковавшиеся по живому теплу, нападут. Он бы тогда не отбивал, отдал бы Анну им. Но призраки стояли поодаль и только наблюдали. Они раньше него знали, чем кончится эта ночь.
Вампир ещё мог всё остановить. Несколько раз за ночь он отгонял свое тщеславие прочь, приказывал своим душам пугать Анну, чтоб разум её запаниковал, сдался. Черт бы с ним, с Договором, только б не мучилась! Они не слушались, продолжали гладить и успокаивать, невольно защищая от самого вампира. Выбор был сделан свыше, Антону оставалось его принять.
К середине дня температура Анны стала скакать. Девушка то тряслась от воображаемого холода, то рвала ворот рубашки, мешающий дышать. Чем ближе к ночи, тем чаще были скачки. Несколько раз она теряла сознание, потом подолгу не могла прийти в себя, мучилась, выла от внутренней боли.
А ночью Анна вдруг очнулась. Лихорадочный затравленный блеск глаз подсказал Антону, что заражение идет правильно. Вампир почувствовал, как комната наполняется жаром, изнутри выжигающим в ней людское. Совсем скоро разум затуманится, возникнет короткая паника, которая позже станет походить на бред.
Чем ближе становился час ее охоты, тем сильнее нервничал Антон: то и дело сжимал кулаки, отводил глаза, почему-то ощущая её боль, как собственную. Горели сосуды, пеклись органы и высыхали жидкости, питая маслянистый яд. А когда почуял, что зачесались её клыки, вздувающиеся на нёбе полыми, пока ещё мягкими хрящами, вампир понял — пора.
Время поджимало. Павел, наверно, уже всё подготовил, осталось только спровоцировать вампиршу к охоте и привести на место. Антон достал нож, провел по ладони и размазал лезвием кровь. Изба быстро напиталась запахом моря и перетертой травы. Вампир облизнул губы, пробуя воздух на вкус, ощутил во рту легкое щекочущее покалывание, и глаза по-охотничьи зажглись.
Пряный запах достиг Анны. Вампирша вытянулась в струну: каждый мускул превратился в пружину, зрение сосредоточилось на мелочах, слух теперь улавливал малейший шорох, нюх обострился. Она обернулась, глянула ему в глаза, и Антон увидел знакомый хищный огонек.
Ее страх перед взрослым вампиром исчез, и она, видя в нем только помеху, метнулась вперед. Вампир наотмашь отбросил девчонку к стене. От удара Анна сползла на пол, но через мгновение снова бросилась в атаку. Антон схватил её горло, слегка приподнял над землей, как драную кошку.
Она извернулась и ударила его в живот. Не так, чтобы вампиру было очень больно, но он нарочно согнулся сильнее, выпустил её. А Анна, чувствуя в себе силу, бросилась обратно, схватила его за горло, взгляд остановился на пульсирующем узелке.