— Ну... ещё одна вампирша нам не помешает. И тебе станет веселей. Ты же уже не хочешь умирать? — Каратель промолчал. Маркус пошел к краю поляны, где был привязан конь. — И... обучение её не бросай. Пригодится.
***
Ане снился сон из прошлого. Где маленькая девочка взбирается на хлипкий мостик над речкой и очень хочет прыгнуть. Трепещет в груди маленькое сердце, волнительно подрагивают коленки, и внезапный страх расползается в воде огромным черным пятном.
Ей тогда казалось, что плаванье это не кончится ничем хорошим. И погрузившись, оглохнув в толще воды, она вдруг ясно ощутила на щиколотке цепкие пальцы. Они уцепились намертво, быстро потащили на дно. Вырваться бы! Дышать!
Но её исчезновения никто не видел, а блики под водой, — яркие, пульсирующие красками, — мешали найти спасение. Ухватиться не за что. Вода кругом яркая, как лимонное желе...
Отчаянно брыкаясь и пытаясь отбиться свободной ногой, Аня осознавала, как быстро кончается воздух и как мало шансов спастись. Вспыхнули и тут же погасли мысли о маме и папе, о бабушке. Как они, наверное, будут плакать на её похоронах.
Перед глазами появился темный силуэт. В мутной воде и против солнца его невозможно было рассмотреть, но Аня отчего-то была уверена, что это мужчина. Он проплыл мимо, лишь на мгновение повернув лицо к свету, улыбнулся и помахал ей рукой. Девочка зажала рот ладонями, чтобы не закричать, и вдруг поняла, что её никто не держит. Она зажмурилась, опрометью бросилась наверх.
Ане показалось, будто вода выталкивает её сама. У поверхности бликами разлетались десятки солнечных осколков, наскакивая и сбивая друг друга. Тяжело и нехотя разорвалась водная пелена, выпуская её наружу...
Она охнула и оказалась на постели.
Антон сидел за столом, спиной к ней и в затяг курил сигарету. Анна стиснула зубы, пытаясь дышать потише и пореже, — запоздало испугавшись, что он заметит её пробуждение. Глупо! Учитывая, с каким шумом она проснулась.
Дверь в дом была настежь открыта, и в неё с порывами ветра влетали косые струи дождя. Сизый сладковатый дым клубился, подымаясь к потолку, и воровато выскакивал наружу. В комнате было холодно, но Анна дрожала больше от страха, чем от ветра. Она медленно поджала под себя ноги и, как можно тише, продвинулась подальше. Сердце эхом пульсировало в ушах. Легкие сжались болью. Ей хотелось вдохнуть полной грудью, но она боялась даже моргать. Помнились безумные, чужие глаза Антона. А внутри жгло и душило.
Вампир насторожился. Что ей сказать? Как успокоить? В глазах Маркуса он видел решение, но запутался, — Верховный не хочет, чтобы он знал ответ. Как ни старался, Антон не мог придумать годный план, чтобы ее спасти. Лез только её образ, и очень было похоже, что здесь постарался Маркус. Руки Антона ясно помнили, как прижимали Анну, неся в дом, и от этого в ладонях бешено пульсировала кровь. Он потер их, смакуя и прощупывая воспоминания, вернул на стол и стал нервно отбивать, известную только ему, мелодию.
Анна вздрогнула и уставилась на его пальцы. Она никогда не слышала этот мотив, но помнила каждый аккорд. Она не могла понять, откуда это знание, а Антон не говорил, что живая кровь делится воспоминаниями тела. От напряжения у Анны ныли суставы, и окоченели конечности, но она боялась шелохнуться и привлечь его внимание.
Вампир откинулся на стуле, запрокинул голову и закрыл глаза. Он молчал, сосредотачиваясь на себе и запрещая телу брать верх, — контроль ускользал, чувства побеждали.
— Ты как? — глухо спросил Антон, вернулся в прежнее ссутуленное положение и затушил окурок об угол стола.
— Норм... мально, — сглотнув, соврала Анна.
— Я вижу, — он встал, выбросил сигарету и закрыл дверь. Повернулся, мельком глянул на неё.
Анна пожелала испариться. Она опустила глаза, пальцы нервно теребили одежду.
— Антон, я... — неловко запричитала она и стала еще уязвимей. — Прости, я не... Я не знаю, что сделала не так... Я не хотела... — она спрятала лицо в ладони.
Каратель присел рядом, и вампирша дернулась, вжимаясь в сруб.
— Анна, я не сержусь, — мягко сказал он, стараясь не замечать её испуга. — Прости, что напугал тебя, но мои души по-другому не понимают. Ты, наверное, и не поняла, что случилось. Просто... мои души тянутся к тебе и так вышло, что одна из них самовольно ускользнула. Я испугался, что она может навредить. Ты же не умеешь их контролировать, а это очень опасно. Прости, что был груб, призраки своевольны, а почувствовав свободу, боятся только грубости. Я не собираюсь тебя наказывать. Не для того я тебя спасал, — Анна опасливо подняла ресницы и Антон потянулся к ней, ласково взял за руки, погладил пальцами запястья. Вены были горячие, тугие, обожженные чужим духом.