— Больно здесь? — он чуть сильнее прижал пальцы, Анна быстро кивнула. — Когда мы убиваем, душа проскальзывает в плоть. Несколько дней она сживается с новым телом, часто сопротивляется. В охоте ты этого не почувствовала, потому что человек спал, был болен, а ты была сильнее, чем сейчас. Потом помогла моя кровь. Но сейчас дух борется внутри, свивается на груди и жжёт. Так? — она задрожала, испугавшись, как точно он все описал. — Можно оставить ее там, но лучше попробовать вернуть на место. Тебе ещё будет тяжело с ней бороться.
— И как все вернуть? — прошептала Анна.
Ее горло пересохло. Антон мог бы дать воды, но тогда придется прервать гипноз и Анне станет по-настоящему больно.
— Эмоциями. Какие выберешь? Страх или счастье? — лукаво улыбнулся вампир.
***
Элис поджала губы и ее милое личико ожесточилось. Она подняла глаза от листа бумаги и, скривившись, сжала карандаш. Тот хрустнул, и половинка покатилась по полу.
— Что с тобой? — Марон оторвался от газеты.
Ни слова не говоря, Элис подошла к нему, вырвала из рук новости и вдруг стала целовать. Вампир ошарашено соображал, что происходит, пока девочка жадно и совсем по-взрослому хозяйничала подвижным язычком у него во рту.
— Душа моя, что ты делаешь? — он крепко сжал её плечи, насильно отодвинул прочь.
— От чувств огонь проснётся, разве нет? Я хочу его разбудить.
— Элис, слишком рано.
— Но она его разбудила! — обиженно взвизгнула девочка. — Мерзкая Анна! Она становится сильнее. Почему ты не учишь меня? Каратель учит её драться, — Элис обиженно ткнула его кулачками в грудь.
— Откуда ты знаешь? — сквозь зубы процедил вампир. — Ты уверяла, что видений больше нет. Солгала?!
— Да! Они приходят, когда она... слишком эмоциональна. И сейчас она с ним… И у них почти…
— И ты молчала? — Марон стиснул челюсти.
Как же ему хотелось ее ударить! Нахалка! Взбалмошная, почувствовавшая силу и резко очерствевшая. Не такой ты должна быть. Не такой!
— Ты посидишь здесь, пока я все улажу, — сквозь зубы процедил он, достал чемодан, стал швырять в него вещи.
— Ты уезжаешь? — Элис растеряно хлопала ресницами.
— Если бы ты сказала раньше... Но ведь успехи вскружили вам голову, мисс! Запомните: пока в вас нет яда, вы бесполезны. И силы ваши не более, чем пшик, — он схватил девочку за руку, притянул к себе. Элис с ужасом поняла, что не узнает в яростно перекошенном лице любимого Марона. — Ты должна сохранить тот свет, который заложен внутри, а не быть такой... такой... самонадеянной дурой. Знаешь, зачем Антон её муштрует? Он чувствует, что Маркус захочет от неё избавиться. Он и сам ещё не понимает, что двигает им, когда он делает одну попытку за другой, меняет занятия, мечется между пробами научить её всему и сразу. Зато знаю я. Все духи Карателя уже знают, что Анну нужно спасать, а её кровь и её постоянное присутствие действуют так, чтобы Антон успел научить её основным навыкам жизни. Если он разбудит ее огонь, яд Маркуса будет ей не страшен. Как бы не мучилась, она выживет. Ты — бестолковая идиотка! Если мы не уберем её сейчас, моя крошка, то я сильно сомневаюсь, что избранной останешься ты. Тщеславие не идет тебе на пользу. Искореняй его немедля! Тебе подарена божественная сила, что растет лишь от милосердия, но ты используешь ее лишь для собственной выгоды. Огонь в тебе погаснет, если ты не остановишься, — он швырнул Элис в кресло. — Я приставлю к тебе гувернантку, и только попробуй сделать что-нибудь, за что я буду недоволен.
***
Спустя несколько дней на закате они вместе отошли от дома. Антон уверял, что на воздухе ей станет спокойнее. Легко сказать! Сумасшедший поцелуй не прошел даром. Анна до сих пор не могла спокойно смотреть ему в глаза, а уж когда он приближался, только ленивый не слышал стука её сердца. Ей было безумно стыдно за тот день: за случайные стоны, вдруг ставшие общими, за цепкие пальцы, которые оставили на его теле следы. А он, как нарочно, с того дня занимался без рубашки, выставляя их на показ.