"Бережно. Нежно. Спокойно", — не преставал твердить себе вампир и всё равно знал, что ей будет больно. Она извивалась и вскрикивала. И соленый запах смешался с медом, наполнил комнату. От него у Антона по телу бежала сладостная истома, и сердце сбивало ритм. Временами он приостанавливался, давал ей время привыкнуть и передохнуть. Тогда его губы отвлекающе ласкали ее уши и шею, руки успокаивали бедра, нежили груди, спину и живот.
Анна не могла отогнать страх. Минула боль, но покоя не было. И как только вампир начинал двигаться, всё внутри неё сжималось, противилось. Не помогали его ласки, его теплый шепот и ласковые губы. Виски ей холодило слезами.
В какой-то момент Антон провел чем-то по своей шее, и резко запахло кровью.
— Пей, — шепнул он, и Анна покорно припала губами к ране.
Ей стало поспокойнее. В животе разлилось тепло, а в самом низу стало жарко и щекотно. Захотелось сжать ноги, переждать, но Антон только нарастил темп и не думал её слушать. Она вцепилась в его спину, желая остановить, сжала ноги и толчки стали резкими, тягучими. Они глубоко впивались в неё и выходили со звуком громкого поцелуя.
— Люблю тебя, — прошептал Антон и сделал несколько особенно резких движений. Анна вскрикнула от боли, распахнула глаза и замерла.
Комната наполнилась светом. Тысячи огненных искр сплетались в тугие плети, рисовали диковинное кружево, растянувшееся от пола до потолка, осветившее самые тёмные закутки. Анна позабыла обо всем на свете и заворожено наблюдала, как они хаотично сцепляются друг с другом, меняют цвет. Она не сразу ощутила, что Антон смотрит на неё, а когда поняла, смутилась и покраснела.
— Не смотри на меня так, — прошептала она. Стала отворачиваться, он не позволил.
— А я хочу. И ты на себя посмотри, — вампир ласково улыбнулся ей, поцеловал в щеку, направился к губам. Если бы она только знала, как прекрасна стала, излучая ровное золотистое свечение!
***
Элис тихонько плакала в подушку. Давно уже промокла тонкая ткань, и теперь неприятно холодила и щипала кожу. Девочка не могла остановиться.
— Мисс Элис, с вами все в порядке? Отчего вы так горько рыдаете? — Луиза — гувернантка, оставленная Мароном, — присела рядом, погладила девочку по голове.
— Уйди, Луиза, уйди! — Элис безудержно всхлипывала. — Ты ничего не понимаешь. Совсем ничего. Теперь всё кончено. Теперь все пошло не так. Мой Марон вернётся недоволен и рассержен. А что мне делать? Я уже ничего не могу изменить.
— Ну-ну, мисс Элис, не убивайтесь вы так. Мы обязательно переделаем занятия по языкам. И чистописание вы перепишете наново.
Чистописание! Знала бы ты, как плевать ей сейчас на чистописание. А всё потому, что Марон не согласился лишить ее девственности, посчитал юной и не готовой. Что теперь делать? Этот Антон поможет противной Анне! Он не зря решился на этот шаг, хоть и мог остановиться.
При воспоминании о ярком сне с участием обнаженных тел, у Элис заныло внутри. Ведь с каждым разом Каратель незаметно оставляет этой глупышке души, которых она пока даже не видит. И чем больше их становится у Анны, тем меньше шансов у Элис остаться избранной.
***
К утру запах крови в избе стал гуще. Анна задремала и вампир, опасаясь, что был неосторожен, скользнул ладонью меж её ног. Пальцы были в крови. Он бережно провел по низу её живота, закрыл глаза, прочувствовал повреждения. Их не было, легкие ссадины и только. Все оказалось гораздо хуже — вернулся женский цикл.
Проснувшись, Анна тоже испугалась. Но больше не того, что произошло, а его напряженного взгляда. На её немой вопрос вампир ответил, что у заражённых женщин детородные органы замирают, лишая тело привычных реакций и теряя способность к зачатию. Антон не помнил ни одной вампирши, которая осталась прежней. Плохо ли то, что случилось, он и сам не знал.
На несколько дней занятия приостановились. Анна страдала в доме. От потери крови ей становилось дурно, скакало давление, и даже приём пищи вызывал тошноту. Каратель ложился рядом, накрывал ладонью её живот и мысленно просил духов успокоить боль. С ней он не мог определить, есть ли толк от его приказов, и только по спокойному дыханию догадывался, — помогло.