— Значит, ты была беременна... — прошептал он. — Значит, весь сумбур в видениях верен.
Он со злостью отшвырнул зародыш прочь, сжал кулаки в бессильной ярости. "Не убей её, Маркус, не убей", — забился барабанами голос из прошлого. Поздно! Не вернуть теперь.
В груди его стало жарко, пеплом горела гортань, пульсировали и чесались вены на запястьях, бился между ребрами след мароновой раны. Духи-змеи хаотично метались по подвалу, врезались в стены, углы, но Маркус не отпускал их. Они беззвучно открывали пасти, свивались узлами, рассыпались дымом.
Марк задыхался. Страх мешался с отчаянием, злостью, яростью, поздним осознанием ошибки. Поздно. Поздно. Ещё можно вернуть... Яд только пошел. Вампир бросился к телу, нервным взмахом кинжала рассек запястье, занес его над губами девушки... и замер. Прошла всего секунда, капля даже не успела упасть. Он выронил нож, поймал кровь на ладонь, отошёл. Она должна выжить сама.
Маркус слизнул с раны кровь, вытер остатки о брюки, в задумчивости вышел. Спустя полчаса сюда пришли женщины с тазами, мылом и одеждами. Под внимательным взглядом Верховного они омыли девочку от испражнений и трупных соков, действовали скоро и осторожно. Ловко облачили труп в брючный костюм и удалились. Вампир обыскал остатки старой одежды, нашел два похожих пузырька. Один он узнал сразу — его кровь Антон носил только в таком флаконе, а второй открыл и скривился от резкого лаврового запаха. Теперь эта штука бесполезна, скоро от трупа будет такой аромат, что никакой настойкой не отбить. Подумав, Вампир спрятал пузырьки в карманы новой одежды. Потом, покосившись на вошедшего слугу, Вампир снял с мизинца девушки колечко с синим камнем, — знак Главного Карателя, чтоб её никто не смел тронуть, — и вместо него одел на безымянный палец другое, с зеленым камнем.
Он сосредоточенно прощупал ее запястья, пошевелил ими, чувствуя, что заросли, и улыбнулся. На секунду засомневался, и для верности, укусил снова. И вдруг увидел, четкие серебристые следы яда в Аниных черных венах.
["Ты убьешь ее несколько раз. И уже после первого укуса ничего не будет зависеть от тебя".]
Он почти не помнил этих слов, и думал только о том, что с ядом. Но это уже никак не проверить. Наверное, Маркус просто слаб после смены тела, вот и яд посветлел, но смутная тревога не отпускала.
Впервые за долгое время он сделал всё сам. Взял у слуги большой отрез брезента, расстелил его на полу. Сбросил туда тело и кружку, из которой несколько раз поил Анну травяным отваром. Потом плотно завернул ее, вынес сверток на улицу и бросил на телегу.
Сначала лошадь трусила по окраине, потом окольными путями, минуя хорошие дороги, въехали в город. Маркус не знал, зачем едет сюда, но уже решил, что делать с Анной. Через неделю Антон её найдет, простится и поиск начнется сначала.
Анна зашевелилась неожиданно. Поначалу Маркус решил, что тряхнуло на очередной кочке, но когда раздался стон...
["Зная будущее наперед, не вмешивайся в него. Оно ответит тебе ударом",] — не к месту вспомнил Маркус. Воспоминания прошлого становились навязчивы.
Он остановился, прощупал её пульс. Нужно спешить, поскорей добраться до реки, пусть и раньше, чем планировал. На берегу в безлюдном месте он сбросил тело наземь и стал смотреть.
Голова казалась Анне свинцовой и не желала повиноваться. Вампирша подымала ее, со свистом втягивала ледяной воздух и напрасно пыталась определить, где находится. От яда Верховного она ослепла и белые выцветшие глаза неподвижно глядели вокруг. Очень хотелось пить. Но обоняние пропало, и заскорузлые пальцы почти не двигались, чтоб найти источник. Вместо стона из горла вырывался слабый хрип, каждое движение вызывало приступ судороги.
Она инстинктивно подышала на ладони, ощупала мерзлую землю, и медленно подтянулась на руках. Несколько слабых движений и силы иссякли. "Передохнуть, совсем немного". Дыхание стало хриплым, прерывистым, горло перехватывало болью. Анна медленно посмотрела вперед. Ей вдруг почудилось впереди движение и стало страшно.
Острое желание укрыться куда-нибудь заставило сначала замереть, а потом дернуться. Страх придал сил, она оттолкнулась ладонями, перенесла руки вперед. Они вдруг провалились в воду. Анна поднесла их ко рту, насильно разлепила склеенные губы, смочила язык.
Антон говорил о воде что-то важное, просил не забывать. Что? Всё равно. Сначала —спрятаться, а для этого нужно двигаться. Анна оттолкнулась носком ботинка. Руки провалились в илистую жижу, залипли, выдернулись с хлюпаньем. Волна вернулась и накрыла ее с головой. Анна покорно хлебнула воды и стала тонуть.