Школа закончилась. Выступление «Snowballs» были расписаны на всё лето (даже в некоторых клубах и барах, на что мои радители с неохотой дали письменное согласие). А днём я должен был работать на стройке новой кольцевой дороги, где уже трудился в предыдущем году.
Близился последний учебный год, мне предстояло связать свою жизнь с Университетом Мэна, и надо было связывать свою жизнь не только с музыкой. Тогда я боялся, что мои новые друзья скажут, что они нашли другого гитариста, тем самым вычеркнув меня.
С Синтией я проводил много дней и вечеров в нашем любимом месте в Элмсвуде, комнате №14. Днём мы гуляли по лесу и собирали ягоды. Бывало мы читали. Она «Отсюда и в вечность» Джеймса Джонса, а я «Кэрри» Стивена Кинга. Иногда смотрели телевизор. А ночью занимались любовью. Это было наше лето любви.
Когда у меня были концерты, она посещала их, а на перерывах, приходила к нам в гримёрку. Когда она стояла на танцполе в «Маэстро», я всё время, перед исполнением «Highway to Hell», играл «Bonny», что даже она подпевала и хлопала в ладоши.
Время летело, как чайка за хлебом. Но торопить его - большой грех, как говаривала мне моя мама. Больше всего мне хотелось Хеллоуина. Обычно я к нему готовился, одевая костюм Джейсона Вурхиза или клоунский костюм и маску Пеннивайза. Почему-то этот клоун пугал детей больше, чем Джейсон. Помню, когда я посмотрел экранизацию Стивена Кинга «Оно» (до того, как прочитал и перечитал книгу) в семь лет, я сам жутко боялся этого клоуна со связкой разноцветных шариков. Ещё помню в прошлом году я вырядился Люком Скайуокером из шестого эпизода и попросил сестру одеться Леей Органой.
Теперь я хочу остановиться на этом и рассказать, что произошло после того, как летние каникулы подходили к концу и начинался последний учебный год. Мы проводили последний уик-энд в Элмсвуде.
Я остался стоять у окна, пока Синтия спала. Подоконник прикрывал низ живота, что было хорошо. Если бы соседи увидели меня голым, то убегали бы, крича, или взяли бы мобильники и фотографировали, а фото отсылали в разные журналы с надписью «Мужчина хоть куда, в полном расцвете сил». Было жарко, поэтому я ничего не накидывал на себя, а лишь приоткрыл окно, чтобы почувствовать прохладный ветерок. Но мой взгляд переключился на седан, проезжавший мимо моего «плимута». Этот автомобиль я видел после нашего первого концерта. Я помню, как он стоял за мной, когда я провожал Синтию взглядом. Номерные знаки были из Мэна.
«Мерседес-бенц S600» включил левый поворотник, повернул, и скрылся, взяв курс на Уэмбертон.
Тут чьи-то руки обхватили меня сзади, и я подпрыгнул.
- Прости, не хотела тебя пугать, - раздался ласковый голос. - Почему ты не спишь?
- Прости, Син, жарко было, решил открыть окно. - Чувство увиденного не угосало. Я тогда подумал о Люциусе Блэке. Может быть это он за рулём седана? Но зачем он следит за мной?
- Пойдём спать. - Я почувствовал, как она прижимается ко мне, а её грудь заставила меня возбудиться. - Я помогу тебе заснуть, Джейки-Дев.
- Пойдём.
Как выяснилось, это помогло, однако чувство тревоги нарастало. Как выяснилось, это был не Люциус.
Я встретился с неуравновешанным отчимом Синтии на Кеннеди-драйв, когда остановился у супермаркета, чтобы прикупить несколько струн. Я вёл «форд», у которого бензин начал подходить к критической отметке. Хорошо, что недалеко от дома, была заправочная станция, и денег у меня хватало.
Неуспел я выйти из магазина, как заметил, что чёрный «мерседес-бенц S600» стоит у моего «фаирлайна», а у водительской дверцы стоял мужчина с бородой, в потрёпанной ветровке из-под которой торчала клетчатая рубашка. Какой-то неумелый парикмахер его просто обкорнал. Я сделал вид, что его не заметил, но он меня откликнул:
- Эй!
Я обернулся.
- Прости, не хотел тебя пугать. - Он протянул руку. - Меня зовут Чарли. Я отчим Синтии.
Я не мог оторвать от него глаз. Это был он. Отчим Синтии, о котором она рассказывала, когда мы отдыхали в Элмсвуде.
- Ты следишь за нами? - спросил я.
Отчим Синтии, «мерседес» которого я видел дважды, убрал руку и пожал плечам.
- Ну, я просто хотел посмотреть на того, кто трахает мелкую шлюшку в этом грёбаном Публичном доме.
- Ты был в Элмсвуде?
- Проезжал пару раз, видя твою рухлядь возле комнаты четырнадцать. Я не задержу тебя, просто скажу, что ты не понял, во что ты влип. Не знаю, что тебе наговорила эта сучка...
- Ты сам ни хрена не понимаешь, тупой ты сукин сын, - разозлился я, заметив, как после моих слов Чарли немного опешил, но голос был ещё спокойный: