- Он был инсультником?
Он закрыл глаза. На мгновение я подумал, что он просто отключился и собрался легонько побить по щекам, чтобы тот пришёл в себя. Когда я нагнулся над ним, Билл открыл глаза и ответил:
- У него было перекошено лицо. Часть зубов отсутствовала. Он хромал на левую ногу. Потом мы оказались в каком-то помещении с множеством книг и столом. Он предложил мне то же самое, что и тебе. Я отказался и, в ярости, потребовал разорвать со мной контракт. Что он и сделал, а потом попросил передать тебе его слова.
Я отвёл взгляд. Не потому что мне было страшно смотреть на его худое лицо, а потому что пытался подумать, что мне делать дальше. Если Люциус хочет, чтобы я стал на его место, то почему он истезает моего друга.
- Что мне делать, Билл? Я не могу бросить Синтию.
- Тебе нужно уехать, Джейк. Иначе, боюсь, он не остановится.
- Исключено. Ты страдаешь, я попал, Синтия может быть в беде. Знаешь, Билл, много людей погибло после того, как они рассторгли контракт с Дьяволом-Во-Плоти. Мне нужно остановить его. Но я не знаю даже, как. Два дня назад мне приснился сон. И я не хочу, чтобы он сбылся.
- Я понимаю, Джейк. - Билл продолжал отключаться и приходить в себя. Морфий давал о себе знать. - Я понимаю.
- Он забрал душу гитариста, Билл. А я, глупыш, купился. Принимал наркоту из-за этого, трахался со всеми девками в штатах, в которых побывали. Даже в Москве, кажется, обрюхатил одну. Синтия бросила меня, а через почти шесть лет вернулась. У меня, вроде жизнь начала налаживаться. Я нашёл работу учителя, и собираюсь перебраться в Техас.
- Ты решил уйти из группы?
- Не сразу, Билл. И при чём здесь группа? Без тебя нет группы! Я не дам тебе умереть, Билл.
Выплеснув эмоции, я заплакал. В первый раз в свои двадцать три года заплакал. Слёзы текли рекой. Я казнил себя за то, что связался с Люциусом Нейтасом Блэком.
- Успокойся, Джейкоб.
- Я не дам тебе умереть, Билли, обещаю. Этот Дьявол пожалеет, что связался с сыном Маргарет Кетрин Кейн, Джейкобом.
Когда я успокоился, Билл отключился. Я убедился, что это просто действие морфия, пощупав пульс и глянув на экран. Пока он спал, я опустил обратно головную часть койки, а потом вышел из палаты.
Выйдя на улицу, я направился в моему старому доброму «форду» (в который я влюбился и не желал меня эту ретровещицу на новый автомобиль), открыл дверцу и уехал домой к девушке, с которой я должен поговорить.
Я вернулся с больницы вечером. Синтия выбежала в прихожую и набросилась на меня, обсыпая поцелуями моё лицо. Я старался отвечать ей взаимностью, но она чувствовала, что что-то не так. Про Билла она знала (я рассказал ей после первого посещения), но не подозревала, что я хотел сделать.
- Всё хорошо, Джейк? Как Билл?
- Получше, но... - я махнул рукой, снимая кроссовки.
Она улыбнулась.
- Какой у меня сегодня день был?
- У меня не очень.
Мы вошли в комнату. Она уселась на диван, продолжая улыбаться, а я в кресло. Мне было не до улыбок. Предстоял очень серьёзный разговор, и я хотел, чтобы он состоялся.
- Давай, ты первый, Джейк.
- Нам надо поговорить, - начал я.
Улыбка с её лица исчезла. Глаза немного округились.
- Что-то случилось?
Я глубоко вздохнул и пытался выдавить из своего горла слова. Это было трудно сделать. В машине я обдумывал этот разговор, но запутался. Синтия наверняка подумает, что я спятил, если я расскажу ей всё. Честно, мне самому кажется, что я с ума сошёл после всего этого. Но отступать было поздно. Нельзя подвергать её опасности. Билл попался.
- Помнишь, когда я тебе позвонил и сказал, что я вылечился? - спросил я.
Синтия кивнула:
- Помню, конечно. Я тогда сдавала социологию.
- Так это не доктор вылечил. Он мог ещё месяц продержать меня с бинтом.
Она попыталась спросить меня, кто же, но я лишь видел, как её губы шевельнулись, не издав ни звука. Её руки начали перебирать волосы, свесившиеся на висках. Глаза отведены в сторону.
Я сидел в кресле и смотрел а неё, чувствуя, как упало не только сердце, но и всё, что находилось ниже шеи. Обвалилось где-то на шесть дюймов. Я сгорбился. Руки нервно гладили мои волосы взад-вперёд, а колени немного подрагивали.
- Что произошло тогда? - спросила шёпотом Синтия, но я услышал лишь обрывки фразы шо поизошло тохда.
- Я не могу рассказать, Син.
- Расскажи! - попросила она. - Если ты меня любишь, расскажи.
Я пытался выдавить из себя хоть что-то. Пальцы моих руки вцепились в волосы, будто у меня начался припадок. Внутри всё дрожало. Выдохнув, я начал:
- Я расскажу тебе, но это, может показаться безумным. Это сделал один человек, которого я встретил в первый раз в Линкольновском парке. Он вылечил мою руку и забрал мою душу.