Я наматываю её волосы на кулак и крепко натягиваю их над кожей головы.
— Блядь, да, — кричит она.
Я лениво шлёпаю её по заднице, и смотрю, как она покачивается, затем делаю это снова, любуясь покраснением её кожи.
Мы находимся в холостяцкой квартире, которая есть у меня в городе, и здесь нет ничего, что могло бы пригодиться её боссу, даже если она шпионит за мной. Вряд ли, ведь это было бы равносильно желанию умереть.
Интересно, что подумает Картер Джонсон о том, что одна из его подчинённых трахается с другим боссом.
Эта мысль заставляет меня ухмыльнуться.
— С чего ты смеёшься? — спрашивает Пиппа, задыхаясь от глубокого толчка.
— Мне интересно, что бы Картер сказал на это.
— Он счёл бы это слегка забавным.
— Может, он бы ревновал. Возможно, он сам хотел бы попробовать тебя.
— Нет. Картеру нравятся парни. Он с гораздо большей вероятностью захотел бы попробовать тебя, Нико.
Я откладываю эту информацию, и на краткое мгновение задумываюсь о том, чтобы покопаться ещё, но затем её руки так сильно сжимают стол, что костяшки пальцев белеют. Её тугая киска пульсирует вокруг моего члена, и она прижимается ко мне, из-за чего я теряю ход своих мыслей.
Отпуская напряжение, беспокойство о дерьме, которое происходит с нашим бизнесом, раздражение на Павла за то, что он в открытую трахает девочек в клубе, я перестаю сдерживаться и трахаю её сильнее и быстрее.
В зеркале мы похожи на двух животных, а не на цивилизованных людей, и от этого зрелища я окончательно теряю самообладание, когда наполняю презерватив.
Целуя её в плечо и шлёпая по заднице, я вытаскиваю член из Пиппы и прохожу в ванную комнату, где избавляюсь от презерватива, затем пью воду из-под крана.
— Могу я принять душ? — спрашивает Пиппа.
— Нет. Мне нужно идти, — говорю я.
— Что? Ты выгоняешь меня? Это мудацкий поступок3, — она права, но раз уж я кончил, то хочу, чтобы она ушла. Мне нужно разобраться со многими вещами. Можно было бы ей об этом сказать, но я не люблю привязывать к себе людей таким образом. Это слабый, жалкий ход. Лучше быть честным и дать им понять, что всё кончено.
— Я пришлю тебе большой букет цветов завтра, — я улыбаюсь ей.
— Я бы предпочла второй раунд.
Я хватаю её за запястье и сжимаю его достаточно сильно, чтобы причинить боль. Её глаза расширяются, и она стонет. Ладно, это не та реакция, на которую я рассчитывал или ожидал, но из-за этого я снова становлюсь твёрдым.
— Мне это нравится, Нико.
Боже, это заманчиво, но она работает на человека, который может и не является прямым соперником, но он, безусловно, опасен и работает близко с моим участком земли.
— Что ты делаешь для Картера? — спрашиваю я, поглаживая большим пальцем внутреннюю сторону её запястья.
— Я его ассистентка. Я веду его дневник, организовываю встречи, и, прежде чем ты начнешь беспокоиться, скажу, что ты ничего от меня не добьёшься.
— Ты уже сказала мне, что ему нравятся парни.
Она смеётся.
— О, Нико, он и сам бы тебе об этом сказал.
Мой телефон жужжит, и я иду к комоду, смотрю на него и вздыхаю. Сообщение разрушает все остатки вожделения. Блядь.
— Прости, Пиппа, но мне действительно пора. Мне нужно уехать из города сегодня вечером, — я переворачиваю её запястье и целую внутреннюю сторону. — Ты не любишь цветы?
— Нет.
— Что тебе нравится?
— Ну, если второго раунда не будет, то я ничего не хочу. Нико, ты подарил мне чертовски сильный оргазм. Ты мне ничего не должен. Я не куплена и не оплачена.
Она хватает свою сумку, и я замечаю, что это Chanel. Тогда всё просто. Я позвоню в один из больших лондонских торговых центров, и попрошу доставить для неё что-то утром.
— Если тебе когда-нибудь захочется ещё развлечься, ты знаешь, где я.
— Да. Я знаю. Но я не хочу. Я не прихожу дважды.
Её лицо сникает, но она исправляется. Они все одинаковые. Как бы они не старались играть по мужским правилам, им всегда хочется большего. Я редко этого хочу.
Я ещё раз шлёпаю её по заднице, когда она выходит за дверь, и не обращаю внимания на гневный оскал, который заработал. Захлопнув дверь, я возвращаюсь к своему телефону.
Эндорфины после секса исчезают в порыве кислотного гнева.
Приезжай в загородное поместье. Как можно скорее. Предпочтительнее вчера. Мы с матерью хотим срочно поговорить с тобой.
Мой отец — заносчивый, властный, высокомерный ублюдок. Я стискиваю зубы, когда читаю и перечитываю надменное требование. Что, чёрт возьми, теперь?
Я решаю не уезжать сегодня. Пусть подождут день или два.