Можно сказать, что пастух означает «животного» человека, имеющего в высшем мире напарницу-душу. Будучи рожденной в королевской семье, она изменила своей связи с предсушествующей, полубожественной парой. Если посмотреть под этим углом, то последняя окажется всем тем, чем человек может стать, если достаточно высоко взберется на мировое древо[552]. Ибо насколько юный пастух завладеет своей аристократической женской половиной, настолько он приближается к паре полубогов и поднимает себя в сферу величия, а значит, универсальной значимости. Эту же тему находим и у Кристиана Розенкрейца, когда сын короля должен избавить свою невесту от власти Мавра, у которого она добровольно была наложницей. Мавр - это алхимический nigredo[553] который прячет в себе таинственную сущность. Эта идея содержит иную параллель нашей мифологеме или, употребляя психологические термины, другой вариант этого архетипа.
Наша сказка, как и алхимия, описывает бессознательные процессы, компенсирующие сознательную, то бишь христианскую ситуацию. Она изображает работу духа, который выводит наше христианское мышление за границы, установленные церковными понятиями: он ищет ответы на вопросы, на которые не смогли ответить ни Средние века, ни Новое время. Совсем несложно увидеть в образе второй королевской пары соответствие экклезиастической концепции о женихе и невесте, искаженной формой которой являются охотник и ведьма - и это путь в сторону атавистического, бессознательного вотанизма. Ситуация становится особенно интересной, если учитывать тот факт, что это германская сказка; вотанизм психологически стал крестным отцом национал - социализма, феномена, на глазах у всего мира доведшего искажения до самого низкого уровня[554]. С другой стороны, сказка дает понять, что человек может достичь целостности только в сотрудничестве с духом тьмы; и действительно, последний - это causa instrumentalis[555] искупления. При полном извращении этой цели духовного развития (к которой стремится вся природа, которая присутствует также и в христианской доктрине) национал-социализм разрушил моральную автономию человека и установил бессмысленный тоталитаризм государства. Сказка учит нас, что нужно делать, если мы хотим преодолеть власть тьмы: мы должны использовать против нее ее же оружие, что, естественно, невозможно, если волшебный подземный мир охотника будет оставаться бессознательным, если лучшие мужи нации будут проповедовать догматизм и банальность вместо того, чтобы серьезно присмотреться к человеческой душе.
Заключение
Если рассматривать дух в форме архетипа (а таким он предстает перед нами в сказках и снах), то мы увидим картину, сильно отличающуюся от сознательного понятия о духе - картину, расколотую на множество смыслов. Первоначально дух имел форму человека или животного, это был даймонион, сошедший на человека ниоткуда. Наш материал показывает следы экспансии сознания, которое постепенно захватывало эту территорию, изначально принадлежавшую бессознательному, чтобы хотя бы частично преобразовать демонов в волевые акты. Человек завоевывает не только природу, но и дух, не осознавая при этом того, что он делает. Просвещенному интеллектуалу осознание им того, что воспринимаемое им в качестве духов оказалось всего лишь человеческим духом, в частности, его же собственным духом, напоминает исправление ошибки. Все сверхчеловеческое, плохое или хорошее, что предыдущие века воспринимали как демонов, уменьшилось до «разумных» пропорций (будто раньше все это было сплошным преувеличением) и было расставлено в наилучшем порядке. Но были ли единодушные убеждения прошлого действительно преувеличением? Если нет, то интеграция духа есть не что иное, как его демонизация, ибо сверхчеловеческие духовные средства, приписываемые раньше природе, были вручены теперь человеку; последнему таким образом была подарена власть расширять границы личности ad infitum[556] наиболее опасным путем. Давайте спросим у просвещенного рационалиста: привело ли его рациональное уменьшение к желаемому контролю над материей и духом? Он с гордостью будет говорить об успехах физики и медицины, об освобождении мысли от средневековой тупости и - как благонамеренный христианин - об избавлении от боязни демонов. Тогда мы спросим его о том, к чему привели нас все наши культурные достижения. Страшный ответ находится прямо перед нашими глазами: человек избавился от страха и мир погрузился в мрачный кошмар. Итак, рассудок потерпел фиаско и наступает то, чего мы больше всего хотели бы избежать. Человек достиг благосостояния, используя различные полезные приспособления, однако вместе с этим он поставил себя на край пропасти. Что с ним будет дальше, где он сможет остановиться? После последней мировой войны мы возлагали надежды на разум; надеемся на него и сейчас. Кроме этого, нас привлекают возможности расщепления атома; мы прочим себе наступление золотого века - это надежная гарантия того, что омерзительное опустошение достигает неимоверных размеров. Но кто или что является причиной всего этого? Никто иной, как безобидный(!), хитроумный, изобретательный и благоразумный человеческий дух, который, к несчастью, просто не замечает присущего ему демонизма. Хуже того, дух делает все возможное, чтобы не смотреть себе в лицо, и мы все, сломя голову, ему в этом помогаем. Небеса охраняют нас от психологии - ведь это испорченность, которая ведет к самопознанию. Лучше уж вести войны, в которых всегда можно обвинить кого-то другого; хотя никто не знает, чем все это закончится.
552
Огромное дерево соответствует алхимическому arbor philosophica (Философское древо